Одержимость

Сказала я это, когда я взяла полотенце, пижаму и приоткрыла дверь ванной:

— Завтра я хочу увидеться с сестрой.

Его слов я не услышала, поскольку дверь уже закрылась.

Приятный звук бегущей воды отлично успокаивал нервы, а холодная температура быстро приводила голову в порядок. Я включила максимально прохладную воду и простояла под душем около десяти минут, в принципе не двигаясь с места. В голове крутились слова Артема.

Я не выгляжу счастливой. Я не чувствую себя таковой. Я в принципе теперь не уверена, что должна что-то чувствовать. Будто важны только ЕГО мысли и желания.

Я взяла мочалку и стала яростно натирать тело. Вспомнилась фраза Марка о том, как ему нравится моя белоснежная и нетронутая кожа. Я прекрасно знала, на что он намекал. На синяки, которыми он стал зачастую раскрашивать мою кожу, точно как художник дополняет свои творения, на укусы и бордовые кровоподтеки. Его глаза в эти моменты буквально закатывались от наслаждения, в то время как я молчаливо стонала в подушку от боли.

Как же прекрасно было быть его девушкой и как ужасно стать его женой.

Я прекрасно осознавала, что долго так не протяну. Скоро я загнусь и сломаюсь, он меня выбросит на улицу и я уже никогда не смогу выступать, реализовывать себя в театре. Сейчас я просто красивая кукла, на которую он навешает миллион драгоценностей и будет рассказывать нелепые слова о нашей счастливой жизни.

Но мы определенно живем в параллельных Вселенных.

Я выключила воду, вытерлась, подсушила волосы и сразу же натянула пижаму. В моем гардеробе было множество кружевных ночных сорочек, но сейчас мне хотелось надеть что-то максимально отталкивающее и не привлекающее.

Я вышла из ванны и в темноте сначала не сообразила, в какую сторону мне идти. Поморгала несколько раз, разглядела кровать и залезла под одеяло. Марка не было в комнате, и меня мало волновало, куда он ушел.

Лишь бы оставил в покое на еще одну ночь. А на завтра у меня огромные планы, а именно — снова стать Ангелиной Сапфировой, а не Горчаковой.

Перед тем, как уснуть, я нашла свой телефон в сумке и отправила сообщение своему руководителю со словами: «Доброй ночи. Пожалуйста, перенесите репетицию еще на пару дней, я обязательно появлюсь и больше не буду пропадать».

А на следующее утро, стоило мне проснуться, пришло сообщение: «Лин, прости, я понимаю, что с моей стороны это очень некрасиво, но твой муж предельно точно высказался на тему того, что если я позволю тебе выступать, то он уничтожит все то, что я выстраивал десятилетиями. Я слишком хорошо знаю, что Горчаковы пустыми словами не бросаются. Мне искренне жаль, что такое произошло, но ты можешь больше не приходить в наш театр — мне все равно нечего тебе предложить».

Глава 5. Тебя со мной разведет только Смерть

Спустя два дня после описанных событий.

Я практически каждую минуту переводила свой взгляд на время, не зная, куда себя деть и как сократить период ожидания, поскольку именно такие моменты кажутся настоящим испытанием, сущим адом, после которого тебя в любом случае вряд ли ждет что-то хорошее.

Я снова бросила взгляд за окно — там текла жизнь. Люди бежали по своим делам, встречались и обнимались, прощались и снова сходились, мерно падал снег, покрывая ровную дорогу своим белоснежным покрывалом. Я просидела в полном одиночестве в кабинете следователя уже больше получаса, и постепенно у меня появлялись сомнения насчет правильности сделанного мною выбора, а именно того, что я им доверилась.

Вдруг дверь резко открылась, и стук дерева о стену больно ударил по ушам. В кабинет зашел мужчина, который был мне незнаком. Он быстро пробежался по мне взглядом, поздоровался и занял место напротив.

— Уважаемая гражданка Горчакова, правильно ли я вас понимаю, что вы хотите развестись с мужем?

— Да.

Мой голос был сухим и безжизненным. Им можно было бы резать даже стекло.

Незнакомец нахмурился, посмотрел в какие-то свои бумаги и спросил:

— Ваш муж… это ведь Марк Горчаков?

— Да, но какое это имеет значение? Вы обязаны дать мне возможность заполнить заявление на развод. Поскольку несовершеннолетних детей у нас нет, на его имущество я претендовать не собираюсь, поэтому данный процесс должен быть максимально упрощен.

— Все верно, но в этом случае также важно согласие вашего супруга на развод.

— Рано или поздно он даст согласие. Я не прошу развести нас прямо сейчас, я просто хочу подать заявление на рассмотрение, можем решать вопрос и через суд. Главное, чтобы в итоге вы нас развели.

Мужчина очень долгое время молчал и просто смотрел на меня. Не знаю, что он пытался увидеть, однако я встретила его взгляд спокойно и, чтобы не выдать своего волнения, сцепила руки на коленях.

— Я не понимаю, что такого сложного в моем обращении? Любой гражданин может выразить желание подать на развод, и вы обязаны рассмотреть это заявление.

Постепенно я теряла терпение и в конце практически сорвалась на крик.

Наконец-то мужчина поднялся и сказал:

— Хорошо, давайте пройдем в другой кабинет, там нам будет гораздо удобнее.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как следовать за ним. Мужчина открыл передо мной дверь и остановился, пропуская вперед. В этот момент я отвлеклась на свою сумку в попытке её закрыть и не выронить при этом все документы, как вдруг врезалась в кого-то, и все мои бумаги разлетелись по коридору.

В нос ударил до боли знакомый аромат мяты и дорогой парфюм, который напоминал мне лишь одного человека.

Я подняла затравленный взгляд на мужчину и тут же столкнулась с ледяным, пронизывающим до дрожи выражением лица моего мужа. Марк, видимо, направлялся в кабинет и как раз в этот момент мы со следователем из него выходили. Впервые я видела его настоящую и неприкрытую сущность. В предыдущие разы, даже когда он причинял мне боль и одаривал своими кровавыми проявлениями «любви», брюнет все равно пытался сдерживать себя, чтобы не напугать меня окончательно.

Теперь, судя по всему, он решил действовать по-другому.

За ним обнаружились двое мужчин в черных костюмах, которые замерли на месте в ожидании его указа. Мне до последнего не верилось, что он посмеет просто так заявиться в отдел правоохранительных органов. Я все еще считала, что закон в нашей стране дает хотя бы какую-то иллюзию защиты.

Это невыносимо больно видеть, как твои надежды стоят прямо у самого края огромной скалы и делают шаг вперед. Разрушаются. Растворяются. Ломаются.

Марк больно схватил меня за локоть, придвинул ближе к себе и тихо сказал так, чтобы услышать смогла лишь я:

— Зря ты это сделала. Я действительно пытался по-хорошему, но ты, видимо, любишь, когда тебе причиняют боль, потому что постоянно меня провоцируешь.

Я только хотела ему возразить, как вдруг мужчина одарил меня настолько яростным взглядом, что я замерла на месте как вкопанная.

— И не забудь, у твоей сестры есть лишь ты. Я могу придумать очень интересные вещи, которые могут приключиться с ней в больнице.

В тот момент Ангелина, которая всегда доверяла людям, до последнего верила в то, что все заслуживают второго шанса, и постоянно прощала любые прегрешения, окончательно умерла. Я практически чувствовала физическую боль за то, как розовые очки резко сползают с моих глаз и открывают мне уродливую правду.

Марк довольно усмехнулся, рассматривая мою бушующую ненависть в глазах, приобнял и повернулся к следователю, который все это время просто стоял и молчал.

— Спасибо вам большое за то, что позаботились о моей жене. Дальше мы сами.

Марк кивнул двум свои бугаям для того, чтобы те собрали упавшие документы, и поволок меня из здания. Я думаю, что, если бы у него была возможность, мужчина бы просто схватил меня за волосы и волочил по полу, но на людях он старательно сдерживался, не желая рисковать своим статусом видного деятеля.

На улице нас уже ждал черный автомобиль. В этот раз все его окна были затонированны, и я понятия не имела, что ждет меня впереди. Была уверена лишь в одном — все, что было прежде, теперь покажется мне каким-то Раем. И сейчас я неслась на горящей колеснице в самое пекло Ада.