Страница 103 из 103
Рано ли поздно ли все возвращается на свои места. И они тоже вернулись.
Вернулись вместе со своими жизнями и всеми прилегающими к ним неприятностями. Ну и, конечно, радостями, горестями, планами, воспоминаниями, мечтами и фантазиями. Мало что изменилось – можно даже сказать, почти ничего, если рассматривать этот вопрос во вселенском масштабе.
Но если в другом, более приземленном – ушел из школы Артур, забрав документы так тихо и незаметно, как будто и не проучился с ними в одном классе больше восьми лет; Димка пересел за одну парту к Дине, что, впрочем, вообще почти никого не удивило, кроме некоторых (не будем показывать пальцем) одноклассниц; да и еще, уехал из города цирк Косточкина – отправился к новым гастролям и новым приключениям.
…По мощеной булыжником мостовой несутся двое. Девушка в длинном голубом платье под стать сверкающим льдинками глазам и юноша в темно-синем камзоле с золотой оторочкой и со шпагой в правой руке. Они бегут, выбиваясь из последних сил. Пройдет немного времени, и преследователи нагонят их, и тогда…
- Ясноглазова! Да ты вообще уже – мы тут горбатимся и корячимся, а она спит!
По одному этому напору Динка поняла, кто помешал досмотреть сон до конца – ну конечно, Кузнецова. А ведь оставалось совсем немного, чтобы понять, чем все закончится и почему этот странный сон был настолько реалистичен, но тут вмешался злой рок.
- Нет, люди добрые, вы посмотрите на нее! – разорялась Яна, призывая к невидимым Дине слушателям и зрителям – мы из-за нее бал пропускаем, а она…
- Да угомонись ты, Кузнецова, - заметил вдруг Роньшин, появляясь перед Динкой и ставя очередную порцию тарелок в мойку. – Все в порядке с твоим балом – никто ведь его не отменял!
Приободренная внезапной поддержкой, Дина насмешливо фыркнула.
- Да, но мы из-за нее тут вообще оказались… - опешила Яна от такой наглости – и Роньшин туда же, переходит на сторону этой Ясноглазовой!
- Хорошо, хорошо, уговорила, раз из-за нее, в следующий раз, когда весь класс сбежит с урока, именно ты останешься в классе и будешь всех прикрывать!
Они еще о чем-то спорили, но Дина не слышала их. Четыре месяца, проведенные по другую сторону зеркал, восстановленное королевство, побег, знакомства и встречи, страх, переходящий в безумие, стена, блуждание в безвременье и куча всего еще, а в ее собственном мире совершенно ничего не изменилось. Прошла лишь неделя после того злополучного урока английского, какая-то жалкая неделя! И теперь девятиклассники отрабатывали свой прогул в столовой. Правда теперь конфликт в классе не трогал ее и только смешил – действительно смешил. Какая-то это все глупость – балы…
- Рассказал бы я ей про настоящий бал, - заметил вдруг Ростоцкий, просовываясь в раздаточное окошко к Дине. – Пышные платья, маски, учтивые обращения, танцы до упада… Это ей не школьные праздники с дешевыми масками и надеждами на лишний медляк.
- Вряд ли ей бы понравилось, услышь она все это от тебя, – заметила Динка.
- Вот. Все проблемы людей – от неверия. Если бы мы больше верили в невозможное, мир не казался бы порой таким до ужаса… однообразным и примитивным.
- Ну ты-то знаешь, что он совсем не примитивный, - задумчиво ответила Дина.
- Я – да, но я все еще надеюсь на лучшее в людях. Что поделать – фантазер!
- Создатель, - подхватила Динка.
- Может, расскажешь, о чем ты так упорно думаешь? – уже нормальным голосом поинтересовался Димка.
- О тебе. О себе. О том, кто я теперь. И о том, в каком неправильном свете мы иногда видим друг друга.
Он улыбнулся.
- Я тоже почти о том же.
- Да? – она заинтересованно посмотрела на него.
- О том, что все мы носим маски, - тихо сказал он. – Но, на мой взгляд, это совершенно не страшно.
Она улыбнулась в ответ.
Так и есть. Правда в том, что все мы носим маски. Мы меняем их ежедневно, а иногда ежечасно и ежесекундно. В какой-то миг ты можешь быть шутом – язвительным и жестоким, искренним и мудрым, в какой-то – принцессой – пленительной и нежной. В один миг ты становишься маленькой Алисой, перед которой лежит такой огромный пугающий мир, расширившийся до невероятности, а в другой – ты Гулливер, разрушающий своей поступью величественные города и одним неосторожным движением ломающий чужие судьбы.
Иногда перестроиться слишком трудно, и наши маски смешиваются, ломая стереотипы, заставляя нежную принцессу надевать доспехи воина, а, снимая их, оставаться в пестрой одежде шута. Мы играем с собственной жизнью, будто пишем сценарий и снимаем по нему фильм. Или много фильмов, воплощающих жизнь целого поколения. Поколения будущего, которое завтра станет прошлым, а сегодня является единственным из возможных настоящих.
Конец