Игра в дракошки-мышки

– Нет, все в порядке. Честное слово, – добавил Лин, заметив, что я ему не верю. – С Беном все в порядке. Но он не хочет тебя видеть.

Внутри все оборвалось. Дыхание перехватило. Только бы не заплакать! Не хочет видеть? Бес? Не хочет. Совсем.

Я не стала переспрашивать. Судя по лицу Лина, ему самому неприятно сообщать мне такую новость. Но что поделать, он лучший друг. А я теперь, видимо, никто.

Удалиться с гордо поднятой головой. Эффектно. И глупо. А если Лин все же обманывает меня? Вдруг с Бесом что-то неладно? Или, того хуже, он все-таки умер там, у инквизиторов, и все это время меня обманывали. Ни за что не уйду, пока собственными глазами его не увижу!

– Держи, – я сунула Лину корзинку со снедью.

И рванула к палате Беса.

– Дженни! – Лин кинулся следом, но было уже поздно.

Я распахнула дверь и влетела внутрь. Маленькая прихожая, еще одна дверь.

Бес сидел в кровати, опершись спиной на подушки. Немножко бледный, слегка осунувшийся, но живой. Рядом на стуле расположилась Мариза. В руках она держала миску, судя по запаху, с бульоном. И она кормила им Беса. С ложечки.

Я застыла на пороге. Бес, увидев меня, побледнел еще больше. Даже жалко стало – вот-вот в обморок грохнется.

– Дженни! – обрадовалась Мариза. – Хорошо выглядишь. Заходи, мы уже почти закончили. Поболтаем.

– Спасибо, как-нибудь в другой раз. Наверное, – выдавила я, пытаясь непринужденно улыбнуться. – Просто зашла убедиться, что с Беном все в порядке. Не буду вам мешать. Выздоравливай, Бен.

Он дернулся, как от удара. Сердце снова сжалось. Зря я побеспокоила Беса, надо было послушаться Лина. А теперь поздно сожалеть.

Развернулась и пошла прочь.

Очнулась в парке и поняла, что стою на берегу озера, вокруг которого мы когда-то гуляли по ночам. Вернуть бы то время! Все было так просто. Я могла мечтать. Бес рядом. Никаких сестер и инквизиторов. Никакой Маризы!

Наклонилась за камнем, размахнулась и со всей силы швырнула его в озеро. Плеск. По воде пошли круги. Прыгнуть бы следом. Может, тогда он пожалеет о глупом мышонке, которому теперь так больно и одиноко.

– Дженни, не смей! – раздался рядом испуганный голос Таши. – И думать не смей, слышишь?

Обернулась и посмотрела на подругу. Не сразу поняла, о чем она, а потом мне стало стыдно. Таша почувствовала мое настроение. А я, как эгоистка, думала только о себе. Больно? Да. Но ведь ничего же не было. Бес ничего мне не обещал. Глупые мечты маленькой девочки. Он же красивый, сильный, надежный. Любая влюбится! Одиноко? Неправда. Есть Таша, Роберт. И Лин, что стоит поодаль и не решается ко мне подойти. Есть родители, братья и сестры. Это Бес давно уже один, без семьи. Знак принадлежности к королевскому роду и судьба предателя родины. Его родные, должно быть, давно от него отреклись. Мариза – ниточка, связывающая его с прошлым. Мне ли его осуждать?

И все же во рту горько, как будто наелась полыни. И губы дрожат. Я хочу казаться сильной и мудрой, но внутри меня все та же маленькая ранимая девочка. И пусть. Ее больше никто не увидит.

– Извини, Таша, я тебя напугала, – покаялась я, обнимая подругу. – Больше не буду, честно.

– Да уж вижу, – махнула лапой Таша. – Чего ты так расстроилась-то? Ты дома, а Мариза тут. Бен действительно очень слаб пока, разве плохо, что она о нем заботится?

От этих простых слов стало еще больнее. Я и не подумала, что за Бесом нужно ухаживать, не настаивала на том, чтобы вернуться раньше. Ждала, когда позовут.

– Он не захотел меня видеть, – тихо произнесла я. – Обиделся, что меня не было рядом?

– Горе ты мое, иди уже сюда, – окликнула Таша Лина в свойственной ей манере. – Что это вообще было-то, а? Вы же знали, что я за Мышей ушла.

– Как будто вы Бена не знаете! – вспылил Лин, подойдя поближе. – «Не смей пускать, не хочу, чтобы она видела меня таким!»

– Каким… таким? – опешила Таша.

– Бедным, больным и немощным! – рявкнул Лин, потом шумно вздохнул, рыкнул и потряс головой. – Прошу прощения, не сдержался.

– А Мариза? – спросила я. – Ее он не стесняется?

– Мариза вообще не интересуется его мнением, – мрачно ответил Лин. – Он ее терпит рядом исключительно из природной вежливости.

– Разве? – усмехнулась я. – Может, потому что она его невеста?

– Да он тебя любит! – хором возмутились Лин и Таша.

И тут же переглянулись. Таша досадливо повела плечом.

Вот это новость! Ладно, у Лина могут быть и неправильные выводы, но Таша чувствует и знает наверняка. И что мне теперь делать?

– Мыша, пойми, Бен вбил себе в голову, что он тебя предал, – вздохнул Лин. – Этого я вообще не должен говорить, но… чую я, наделаете вы глупостей, если не поговорите. И он первый не начнет, и ты после того, что сегодня произошло, не захочешь. Бен так и будет думать, ты на него зла и не можешь простить ему поведения у инквизиторов. У него не было иного выхода, понимаешь?

– Понимаю, – кивнула я, – но ты прав, говорить об этом следует ему, не тебе. Мне навестить его снова, когда он решит, что имеет достаточно бодрый вид?

Не удержалась от колкости. За маской сарказма вообще удобно прятаться.

– Если я попрошу тебя, ты поговоришь  ним? – тихо спросил Лин. – Переступив через собственную гордость? Пожалуйста.

– Поговорю, – решила я, – но не сейчас. Мне нужно время, чтобы подумать.

Я и вправду плохо понимала, что теперь делать. В себе бы разобраться. Меня здорово напугал собственный эгоизм, и я понимала: нельзя просто объявить Маризе, мол, теперь я буду кормить Беса с ложечки. Дождаться, когда он окончательно поправится, и тогда поговорить? Как все сложно!