Черное облако души

– Здорово поёт, – раздался позади Никиты мужской голос. Он обернулся и увидел высокого парня с полувыбритой головой и серьгой в носу.

– Вам тоже нравится? – спросил его Никита.

– Ещё как. Раньше я эту девчонку тут не видел. Она совсем недавно появилась. Рыжая бестия, просто огонь.

Никита слушал и балдел. Влада все пела и пела. Композиции были разные, динамичные и яркие песни сменялись меланхолическими и спокойными, и снова ее голос летел вверх, смело взмывая на самые вершины, чтобы затем спуститься вниз замысловатыми пируэтами.

Так прошёл час, за ним другой. Никита Кузьмич, давно так долго не стоявший на ногах, почувствовал, что начал уставать. Люди вокруг менялись, одни уходили, другие приходили, а они с Надеждой Сергеевной все стояли, застыв и прижавшись друг к дружке.

Наконец саксофонист перестал играть и положил инструмент в футляр. Оставшийся народ стал расходиться. Влада о чем-то разговаривала с гитаристом, вид у неё был усталый. Никита Кузьмич и Надежда Сергеевна терпеливо ждали. Через пару минут Влада помахала рукой ребятам и направилась к ним.

– Приветик! О, цветочки! Это мне? Какие красивые! – Она взяла из рук Никиты букет.

– Ещё вот. – Он показал ей коробку с тортом.

– Спасибо! Он дорогущий, наверное.

– Ерунда. – Никита Кузьмич порывисто обнял девушку. – Ты была сегодня неотразима!

– Спасибо, – снова поблагодарила Влада и пошарила глазами по сторонам, словно ища кого-то. Рядом, однако, никого уже не было, кроме маленького скрипача. Тот преувеличенно долго возился со своим футляром, с любопытством поглядывая на Никиту Кузьмича и Надежду Сергеевну. Наконец он захлопнул крышку, застегнул молнию и, смешно подпрыгивая, заковылял к лестнице.

– Поедем домой, – предложил Никита Владе. – Мы устали, да и ты еле на ногах стоишь. Нужно отдохнуть.

– Вы езжайте, – рассеянно проговорила Влада и снова оглядела переход. – Я потом приеду, попозже. У меня… дела.

– Какие дела? – удивился Никита Кузьмич. – Ты на часы смотрела? Почти одиннадцать!

Влада взглянула на экран телефона и нахмурилась.

– Вот видишь, – произнёс Никита Кузьмич, – давно пора домой.

Она, не слушая его, быстро набирала эсэмэску. Отправила – и тут же дзинькнул ответ. Лицо Влады ещё больше помрачнело.

– Езжайте без меня, – тоном, не терпящим возражений, проговорила она. – Я скоро.

– Но как же… так поздно. И ужинать пора… – всполошилась Надежда Сергеевна.

– Не волнуйтесь, я не голодная. Ужинайте себе. Цветы тоже с собой заберите, вы ведь на такси?

Никита утвердительно кивнул. Почему-то его хорошее настроение пропало, стало тревожно и неуютно. Однако делать было нечего.

– Ты давай не задерживайся, – скрепя сердце велел он Владе.

– Хорошо, хорошо. – Она, уже не слушая его, повернулась и побежала из перехода наверх, в другую сторону от метро.

– Куда это она? – расстроенно проговорила Надежда Сергеевна. – Ночь на дворе.

– Не наше дело. – Никита взял жену под руку. – Идём.

– Как это – не наше дело? – ворчала Надежда Сергеевна, тем не менее послушно следуя за мужем. – Ты ее кормишь, деньги на обучение тратишь – и не наше дело?

– Ты хочешь, чтобы я учинил ей допрос с пристрастием? – рассердился Никита Кузьмич.

Ему самому было не по себе. Влада действительно повела себя некорректно, даже цветы – и то не взяла. Могла бы уважить стариков – как-никак те специально приехали ее послушать, потратили время, деньги, стояли весь вечер на ногах. Стараясь скрыть от супруги недовольство, Никита молча повёл ее из перехода к стоянке такси. Они уселись в машину и молчали всю дорогу до дому.

Там их встретил радостным лаем Шоколад. При виде щенка Никита Кузьмич слегка оттаял. Надежда Сергеевна поставила цветы в вазу и пошла на кухню готовить ужин.

– Пусть себе хлопочет, – сказал Никита псу. – А мы с тобой пройдёмся на сон грядущий.

Шоколад радостно завертелся на месте, как волчок. Никита Кузьмич снарядил щенка на прогулку и вышел с ним во двор. Стояла довольно тёплая погода, дул лёгкий ветерок. Никита Кузьмич повёл Шоколада их обычным маршрутом – через двор на бульвар. Так, как они всегда гуляли с Владой.

Надо же – почти месяц прошёл, как она живет у них. Целый месяц. Всего лишь месяц. А Никите кажется, что она жила здесь всегда. Как они могли обходиться без нее, без мелькающей повсюду огненной гривы, звонкого смеха, чарующего голоса…

Никите Кузьмичу вдруг страстно захотелось услышать Владу, сию минуту, прямо сейчас. Он достал телефон и набрал ее номер, но она не взяла трубку. Вот ведь негодяйка – время половина двенадцатого. До этого Влада никогда так поздно не задерживалась, всегда была дома к восьми-девяти. Шоколад требовательно тявкнул, выведя Никиту из раздумий. Он двинулся вперёд по бульвару, продолжая терзаться сомнениями. Неужели у Влады роман со скрипачом? Он ей совершенно не пара – маленький, щуплый, очкастый – на фоне ее румяных щёк как бледная поганка. Никита Кузьмич вдруг понял, что снова испытывает банальную ревность! Глупости какие, просто смешно. У Влады будет куча ухажеров, ведь она красавица. И что же – ко всем ревновать? В конце концов, она ведь и замуж выйти может. Остаётся только порадоваться за свою девочку и не травить себя понапрасну…

Кто-то сзади обхватил его за плечи. Послышался знакомый заливистый смех.

– Вот я вас и нашла!

Никита Кузьмич обернулся и увидел Владу. В темноте ее зелёные глаза светились, как у кошки.

– Гуляете? А ужин уже готов.

– Ты заходила домой? – спросил Никита Кузьмич, чувствуя, как сердце переполняет тихая радость.

Влада кивнула. Несмотря на то что она улыбалась, Никита заметил, что вид у неё по-прежнему усталый и даже печальный.

– Ты чем-то расстроена? У тебя какие-то неприятности? Проблемы?

– Нет, что ты. Какие у меня могут быть неприятности? Все супер. Идём ужинать, а то я голодная как волк.

– Конечно, пошли.

Они вернулись в дом и сели за стол.

– Может, выпьем немного? За успешный концерт? – предложил Никита Кузьмич, когда пришёл черёд торта.

Надежда Сергеевна укоризненно покачала головой:

– И так ужинаем в ночи, так ещё и спиртное. Пожалей своё сердце.

– А я бы с удовольствием выпила шампанского, например, – проговорила Влада.

Никита Кузьмич молча встал из-за стола, сходил в гостиную и принёс из бара бутылку «Абрау Дюрсо».

– Вот. – Он поставил шампанское перед Владой. – Правда тёплое. Невкусно будет, нужно остудить.

– Плевать, сойдёт и тёплое.

Она ловко вытащила пробку и разлила шампанское в фужеры, которые достала Надежда Сергеевна. На стол тут же побежала пена. Влада взвизгнула и засмеялась.

– За концерт! – провозгласил Никита Кузьмич.

– И за моих неутомимых и верных слушателей, – добавила Влада.

Раздался мелодичный звон. Они съели по куску торта – он был изумительный.

– А теперь за… – начал Никита Кузьмич, но Надежда Сергеевна решительно выхватила у него из рук бутылку.

– А теперь – спать!

– И это самый лучший тост. – Влада улыбнулась и широко зевнула.

10

Через неделю Влада объявила, что успешно спела на экзамене и ее зачислили на первый курс. Занятия шли очень интенсивно, она стала уходить из дома рано утром, а возвращаться затемно. Три раза в неделю совсем поздно – в эти дни она пела в переходе. Никита Кузьмич отчаянно скучал, ждал вечера, как праздника. Часов в десять, в начале одиннадцатого, раздавался звонок, и Шоколад стремглав летел в прихожую. Он кидался на Владу, облизывая ей лицо и руки. Они втроём традиционно прогуливались по бульвару, затем неспешно и душевно ужинали и ложились спать…

Так незаметно промелькнули два осенних месяца. Наступил декабрь. Резко похолодало, задули ледяные ветры, выпал сухой колючий снег. Никита Кузьмич дал Владе денег и настоял, чтобы она купила себе тёплую одежду и обувь. Они вдвоём съездили в «Снежную Королеву» и выбрали там отличную дублёнку светло-шоколадного цвета, длинную, до щиколоток, с красивым капюшоном, отороченным светлым мехом. В ней и в ботинках на толстой подошве Влада была похожа на Герду, отправившуюся из королевского дворца на поиски Кая.