Мерцание экрана

– Одиннадцать скачущих лордов, – воскликнули лорды, взмывая вверх и вниз. Скрип! Хрусть!

– Десять трубящих волынщиков… Раз, два. Раз, два, три, четыре… – пропели волынщики и завели энергичную мелодию.

– Девять барабанящих барабанщиков! – Тынц! Бум!

– Восемь доярок с молочными ведрами.

– Ш-ш-ш! Ш-ш-ш! – прошипели семь лебедей, которые очень сердились от того, что не могут уплыть со своих веток.

– Га-га-га! Га-га-га! – прокричали шесть гусынь, откладывая яйца.

– Динь! Тинь! – прозвенели на ветру пять золотых колец.

– Фьюить! Фьюить! – пропели четыре маленькие зеленые птички.

– Ля Ко-ко! – прокудахтали три французские курицы.

– Гули-гули! – проворковали две горлицы.

Все затаили дыхание и уставились на куропатку. Убедившись, что все смотрят только на нее, она взъерошила перья, расправила крылья и голосом противным, как наждачная бумага, запела:

– И Куропатка, Сидящая На Гррррушееевом… – Шея ее вытянулась, лицо покраснело, она сделала глубокий вдох и задвигала бровями. – Дееееррееевеее!

Последовавшую тишину разбил хохот короля, сидевшего на коне и утиравшего слёзы смеха.

– Это самое забавное, что я видел за долгие годы, – сумел выговорить он. – Оно действительно делает все, что нужно! Женись на моей дочери во что бы то ни стало!

– Думаю, это прекрасный подарок, – согласилась принцесса.

– Кха, кха, – тактично кашлянула сидевшая на верхней ветке куропатка. – В награду я хочу спеть на твоей свадьбе песню, которую сочинила сама.

– Ну конечно, – ответил принц. – И вообще, я приглашаю всех вас до единого!

Итак, на Двенадцатый День Рождества (так уж вышло) они сыграли большую свадьбу в огромном шатре, установленном возле грушевого дерева в горах, куропатка спела свою песню, и принц тут же назначил ее премьер-министром.

Несколько маленьких волынщиков переели так, что их пришлось отвозить домой на тачках, но принц всех наградил медалями, и все были очень счастливы.

Ринсмангл, гном с Ровной Пустоши

Это одна из тех штучек, которые я обычно писал в вечернее время по четвергам: более ранняя и короткая версия того, что впоследствии превратилось в «Угонщиков». Имя главного героя нашло отклик в более позднем персонаже – волшебнике Ринсвинде, впервые появившемся в романе «Цвет волшебства».

Давным-давно жил гном. Он обитал в дупле дерева, стоявшего посреди Ровной Пустоши – в странной таинственной земле, что простирается к северу от города Блэкбери. Звали его Ринсмангл, и, насколько ему было известно, он был единственным оставшимся в мире гномом.

Он не очень-то походил на гнома. Да, он, конечно, носил остроконечную шляпу, как положено гному, но помимо нее на нем был только потрепанный костюм из мышиных шкурок и старое, довольно вонючее кротовое пальто. Питался он орехами, ягодами, объедками от пикников, а также птичьими яйцами, если удавалось их раздобыть. Словом, жизнь его была суровой и нерадостной.

Однажды он сидел в своем дуплистом дереве и грыз фундук. Снаружи лил дождь, и дерево слегка протекало. Ринсмангл чувствовал боль в суставах.

– Как мне это все надоело! – воскликнул он. – Нет мочи от сырости.

Его услышала сова, жившая на соседнем дереве.

– Тебе стоит покинуть дом и взглянуть на мир, – подлетев ближе, сказала она. – В нем есть и другие места, кроме Ровной Пустоши.

И она поведала ему об улицах Блэкбери и даже более отдаленных местах, где всегда светит солнце и синеет море. Впрочем, сведения ее были не вполне точны, поскольку узнала она их от черного дрозда, который слышал рассказы ласточки, отдыхавшей там на каникулах. Тем не менее Ринсмангл пришел в необычайное возбуждение.

С невыразимой скоростью он упаковал все свои пожитки в носовой платок.

– Я ухожу! – воскликнул он. – Туда, где всегда светит солнце! Далеко, говоришь, туда добираться?

– Ну-у, – протянула сова, не имевшая об этом ни малейшего понятия. – Около двух миль, полагаю. Или чуть больше.

– Тогда до свидания! – ответил Ринсмангл. – Счастливо оставаться. Если бы ты умела читать, а я писать, то я мог бы прислать тебе открытку.

Он слез с дерева и отправился в путь.

Когда гном Ринсмангл двинулся по дороге до Блэкбери, он действительно не понимал, насколько это далеко. Не переставая лил дождь, и вскоре гном продрог.

Через некоторое время он увидел автостоянку, а на ней – припаркованный грузовик, водитель которого наверняка ушел пообедать. Ринсмангл частенько наблюдал, как грузовики проезжают мимо его дерева, поэтому нисколько не удивился. Он забрался на колесо и заглянул под брезент в поиске теплого местечка для сна.

Грузовик был полон картонных коробок. Надорвав уголок одной из них, Ринсмангл обнаружил множество твердых жестяных банок – ужасно неудобных для сна.

Тем не менее он задремал – ровно в тот момент, когда грузовик тронулся, чтобы продолжить путь до Блэкбери.

Проснулся Ринсмангл от сильного грохота, который вскоре прекратился. В коробке было абсолютно темно. Немного подождав, он осторожно выглянул наружу.

Первое, что он увидел, был еще один гном.

– Привет, – сказал гном. – Там что-то интересное? Кажется, консервы с печеными бобами. Слушай, помоги достать банку!

Совместными усилиями они принялись терзать картонную коробку, пока оттуда не выкатилась одна из банок. Коробка стояла на верхней полке стеллажа, но другой гном вскарабкался на нее легко, как опытный альпинист. Банку они спустили вниз на куске нити.

– Меня зовут Перьеголовый, – представился гном. – Ты здесь недавно, правильно? Только что из деревни?

– Вообще-то я думал, что я единственный гном во всем мире, – признался Ринсмангл.

– Что ты, нас здесь полно! Кому захочется жить в дупле дерева, когда можно поселиться вот в таком универмаге?

За разговором они выбрались из кладовой и отправились в путь, катя перед собой жестяную банку. Магазин, конечно, закрыли на ночь, но кое-где еще горел свет. Один раз они чуть не попались даме, мывшей пол, и пришлось прятаться. Но после долгого и трудного подъема по лестнице Перьеголовый привел Ринсмангла к жилищу гномов.

Гномы выстроили себе дом под досками пола – между магазином игрушек и отделом строительных товаров. А еще они… скажем так… «одолжили» множество сегментов железной дороги из магазина игрушек и собрали нечто вроде подпольного метро до самого ресторана. Они даже установили телефонную связь между колонией и гномами, жившими двумя этажами ниже – в отделе мужских костюмов. Конечно, увиденное потрясло Ринсмангла. Когда он вошел в дом гномов вместе со своим новым другом Перьеголовым, толкая перед собой банку с печеными бобами, он почувствовал себя не в своей тарелке. Гномы жили в маленьких картонных домиках под половицами – с просверленными в них отверстиями для света. Перьеголовый вкатил жестянку в дом и закрыл за собой дверь.

– А тут намного лучше, чем в старом дуплистом дереве, – озираясь, заметил Ринсмангл.

– Должно быть, все в ресторане, – пробормотал Перьеголовый. – Между прочим, здесь живут около трехсот гномов. Откровенно говоря, я не очень-то понимаю, зачем ты мучаешься в дупле! Большинство гномов уже много лет обитают в закрытых помещениях!

Он провел Ринсмангла вдоль пола, затем они пролезли через дыру в кирпичной стене и оказались на очень узком уступе. «Здесь у нас лифт», – пояснил Перьеголовый. Конечно, гномам удавалось воспользоваться большим лифтом, но для удобства на краю шахты они соорудили другой – поменьше, приводившийся в движение заводным механизмом.

После долгого спуска во тьме они прибыли в отдел мужских костюмов. Он был ярко освещен. Несколько гномов работали на гигантской швейной машине.