Страница 114 из 124
Моя восстановленная ст. 209 УК пошла в суд с обвинительным заключением. Пустячок, а приятно.
Свалил Игорю Яковлевичу накопившиеся отказные материалы. Заодно и архивные дела сбагрил. Надо было справку по отказным написать, но силы кончились. Завершил работу в 17-00.
Завтра выходит шеф.
13.09.1983
На приёме никого. Сел за справку по отказным материалам. Напечатал, да понял, что в своих листочках не разобрался. Пришлось всё перекраивать. От второго листа отрезал кусок, на третьем допечатал. В общем, сделал.
Получил ровно десять жалоб. Это верный признак того, что лето кончилось, все сидят по домам, воюют с соседями.
Заходил Прохоров. Из дежурных по РУВД его вновь перевели в ОБХСС. Реуцкая распечатала изменения в КЗОТе. Мне достался один экземпляр изменений.
Навестил меня Сергей Николаевич Чухра (КМТ). Поболтали о жизни. Сбагрил Глазову (ОБХСС) исковые производства по плодоовощной конторе. Марков уходит в отпуск. Купил торт и пару сухого. Торт сожрали. Вино оставили нетронутым.
Игорь Яковлевич рассказывал о поездке за границу. Привёз из Венгрии бижутерию, джемпер и спортивные трусы. Бижутерию носит жена, джемпер отобрал сын (приёмный), Игорю Яковлевичу остались трусы.
Вышел шеф. Долго сидел в кабинетом с проректором ВЮЗИ. Игорь Яковлевич утверждает, что шеф устраивается туда соискателем. Сейчас они выбирают тему.
14.09.1983
Приснился сон про дачу, шофёра Ролана Быкова и Зотова (МИЭМ), на которого упал столб.
Обработал почту, отписал и сдал на машинку давешние жалобы. Звоню в комиссионный магазин, интересуюсь, когда смогу прочитать лекцию.
- Какую лекцию? У нас капитальный ремонт!
- Хорошо, но мне нужно отметить путёвку.
- Приходите, хоть сейчас.
Я подхватился и вприпрыжку к магазину. Директриса влепила мне запись о том, что лекция в связи с капитальным ремонтом прочитана быть не может, заверила печатью, и я, счастливый, отбыл.
Только вернулся, встречает шеф: - Владимир Владимирович, Вам нужно съездить к Солдатовой. Сердце моё упало. Вот он, сон. В руку.
- Ничего, ничего, - говорит шеф, - давайте, до обеда успеете.
Делать нечего. Поехал. Приехал.
На двухтомное дело Ивановой заключение написано на ½ листа. Безобразие.
Не полностью проверена жалоба Леншина. Плохо работаю. На исправление дают срок до 20.09.1983 г.
Не привлекли к уголовной ответственности фельдшера м/вытрезвителя, где несколько часов лежал Калмыков. Я не знаю закона.
Не хотел возражать, но чёрт меня дёрнул. Не удержался.
Заключение – не процессуальный документ. Я его считаю мотивированным, Вы – нет. Где критерий? В размере? Так надо не мои бумажки, а дело читать. На его основании выводы делать.
Леншин врёт, хоть десять проверок проводи. Для отказа материалов достаточно. Любая дополнительная проверка лишь подтвердит обоснованность принятого мною решения.
Фельдшер м/вытрезвителя – не субъект. За должностное преступление его привлечь нельзя, он не должностное лицо. Поэтому халатности нет.
Оказалось, я не в курсе, за что мне деньги платят; что если я не понимаю, как надо писать заключения, мне это коллегия объяснит; что в комментарии к УК РСФСР написано, что медики – должностные лица, и Солдатова сама поддерживала обвинения против продавцов, которых осуждали за должностные преступления.
Особенно меня разозлило то обстоятельство, что меня зарплатой попрекают. Мы основательно сцепились. Когда я вышел, руки у меня тряслись, чего я от себя не ожидал. Уж, верно, стареть начал.
Напоследок получил указание все свои постановления утверждать у шефа, т.к. я мелкая сошка. Сослался на ст. 34 (или 32) УПК – разъяснение терминов. Не помогло. Знать ничего не желает. Вот пусть мне теперь и не звонит, всё с прокурором решает.
Получил Леншина, Иванову и Калмыкова вместе с наказом доложить о разговоре шефу. И кто меня за язык тянул? Съел бы её выверты, и дело было бы в шляпе. Выдержки не хватило. Видать, всё же стареть стал.
Приехал в контору. Захожу к шефу, объясниться.
- Завтра, завтра, завтра.
Отпечатал Минакову (46 о/м) возврат дела на дослед и поехал в м/вытрезвитель. Кое-что разузнал, но, в основном, всё ещё организовывать предстоит (это по Леншину). Уж больно времени мало дали. Пять дней. Из них два на выходные падают.
Сорокин (29 о/м) на машине довёз меня до 92 о/м. а до конторы я пешком дошлёпал.
Пришли Вохминцев (ОБХСС) и Гусев (ОБХСС) со ст. 10 УПК по спекуляции. Им подписали, хотя скупка и не установлена. Но дело было на ярмарке, спекулировали товарами, бывшими в продаже.
Потом сел на телефон и долго звонил в разные концы, вызванивая свидетелей и устанавливая их местонахождение.
Завтра посмотрим, что это даст.
Ни к 10-00, ни к 11-00 мент из м/вытрезвителя не появился. Звоню начальнику. Тот божится, что послал. Сгонял внештатника в архив «скорой помощи», чтобы по номеру вызова узнать состав наряда, забравшего Леншина из м/вытрезвителя. Неудача. Сведения ещё в филиале. Где-то в Очаково. Будут только в понедельник. В чём, впрочем, я сомневаюсь.
Снарядил внештатника в 36-ю горбольницу. Во-первых, Солдатовой нужна оттуда справка, во-вторых, возможно, там есть сведения о составе наряда. Пока же сел и напечатал новое заключение по Ивановой (полтора листа).
Зашла Лина Михайловна. Долго сидели, обсуждали, что делать с ментами по делу Волчкова. Можно поступить и так, и так. Оставили решение шефу на усмотрение.
Я просочился к прокурору раньше других. По Калмыкову шеф тоже начал, было, с того, что надо сажать фельдшера. Потом передумал, предложил посадить дежурного по м/вытрезвителю. В отличие от Солдатовой я его быстро убедил, что это невозможно. Зато шеф напрочь отказался утверждать мои постановления: - А Беляев на что?