Страница 4 из 100
При всей схожести функций зона Юрфака оказалась наделена зарядом иной направленности. Преодолевая её, юные неокрепшие души героев постепенно обретали кровь свою и плоть, от которой, как ни старались, не могли избавиться ни с помощью пьянства или суицида, ни путём продажи собственного опорно-двигательного аппарата, ни иными асоциальными способами.
Как зона Хиггса материализует бесплотные элементарные частицы, так зона Юрфака материализует человеческую сущность, превращая её в строительный материал человеческого бытия. Материал, который только и способен противостоять вселенскому хаосу, космическому холоду мироздания и ужасу, который ждёт нас в конце тоннеля.
С форматированием оказалось сложнее. Услышав, что «дефиле» – это реверсивный канал межуровневого перетекания смысла, «формат» - элемент системы шлюзов между сознанием и подсознанием героя, «руст» - точка инфильтрации реальной действительности в вымышленную ткань повествования (которую можно пропускать, как описание природы у Тургенева), а «грунт» - диалоговое окно автора с читателем/слушателем/зрителем, верстальщик погрустнел. Воспитание не позволило ему покрутить пальцем у виска.
Правильно он поступил или нет, неизвестно, но исходник материала – аудиокнига. Рукопись - это партитура на четыре голоса, которые гравитационное поле сюжета должно объединить в некое единое целое.
В студии голос Ростислава (основной текст) и голос Иннокентия (формат) звучат одновременно, приём, в диссонанс друг другу. Каждый из них попеременно (по воле режиссёра) то выходит на громкое первое место, то отступает на неслышимое второе. На бэк вокале голос Ефима (руст) и голос Рассказчика (грунт).
Если все четыре голоса попадут в унисон, должна получиться гармония, но это уже не от меня зависит, я только за текст отвечаю. Поэтому и форматирование трогать не решился, оставил всё как есть. Такая вот нотная грамота в переложении на кириллицу.
Сходство с каноническим текстом случайно.
Владимир В. Панкратов,
P.S. Я бы до сих пор мыкался по издателям, если бы не случайная встреча с Ольшанским на Останкинском кладбище.
- Ребята, какие вы счастливые, - глядя на нас, сказал директор этого унитарного предприятия Пшенников, - встретиться у меня на кладбище, да ещё живыми, это большая удача.
Сергей Борисович, спасибо, что живой!
В. Панкратов
P.P.S. В декабре 2015 г. Ольшанский сгорел в своём загородном доме.
Поднимем!
В.П.
5 вместо предисловия.
ЛЕГКОМЫСЛЕННАЯ ЛЕГЕНДА
ВЕЛИЧАВОГО ПИТЕРА
Всё уже сказано: роман написан, экспертами оценён, запятые расставлены, что остается редактору? Отправить книгу в печать и поставить точку? Но не ставится: не позволяет настроение, за которым легкий туман на Финском, морось над Невой, питерские запахи подворотен и лабиринты проходных дворов Васильевского острова. Надеюсь, это скоро пройдет…
Сам я в Питере не часто бываю. Обычно пользуюсь привычным маршрутом: Московский вокзал, пешком по Невскому до Лавры, потом уже гостиница. Как-то решил проведать Анатолия Александровича Собчака, благо он был рядом – на старом мемориальном Никольском кладбище за Свято-Троицким собором. По дороге зашёл в монастырскую лавку, затарился. Иду медленно, церковный хлеб жую. Анатолий Александрович почти на входе, как всегда тщательно убран, с цветами. Поклонился ему, помянул.
По соседней дорожке торопливо семенила старушка, шла уверенно, будто к родственникам, зная, где они захоронены. На Собчака даже не взглянула. Но вскоре притормозила, начала оглядываться, словно забыла куда торопилась. Стала по очереди подходить к разным могилам, всматриваться в надгробия, чтобы определить, кто под ними упокоен. Наконец окончательно остановилась, стала креститься.
Все это меня заинтересовало, тем более что кладбище было пустынным, может бабуля заблудилась, ей помощь нужна, а рядом нет никого. Подошел. Бабуля, как бабуля. Сухонькая, в повадках что-то птичье. На груди поверх повязанного крест-накрест платка ветхая муфта из некогда рыжего меха.
- Вам помочь?
- Не надо, нашла уже.
Я глянул на могилку: заброшенный холмик, покосившийся каменный крест, на котором высечены инициалы и годы жизни покойного. Имя в памяти не сохранилось, графиня какая-то, а вот дата смерти запомнилась – 1878 г.
- Родственница?
- Нет, чужая. Я проведать пришла, за могилкой, ведь, никто не смотрит.
Оказалось, что бабушка ходит к мертвым жалиться на свою жизнь. Выбирает неухоженную могилку со знатной фамилией, и изливает душу: мол, знаю, у вас там сыро и холодно, но и нам здесь не лучше, мой дедушка опять запил, полпенсии в бутылке утопил, дворники не убираются, сосули на голову падают, внуки озоруют, вчера подрались с охтинскими. Говорила она так искренне и так жалостливо, молясь на кресты Александро-Невской лавры, будто сама себя отпевала.
Попрощались, и я, потерянный от услышанного, побрел по Невскому в сторону Лиговки, в гостиницу, прочь от кладбищенской старушки. Да, нечасто я бываю в Питере, но замечаю, что моё поведение меняется в его интерьерах. Они диктуют мне какую-то иную роль, и я, соглашаясь, покорно её играю. Как другие люди обитают в таких декорациях, не знаю. Ладно, питерцы, прижились, наверное, а приезжие?
Удивительный город Санкт-Петербург - величавый! Эрмитаж, Невский, Лавра, Александринка, Петропавловская крепость, Мариинка, Адмиралтейство, Исаакий. Есть куда заглянуть и на что посмотреть.