Страница 136 из 165
Потом в кабинете был тяжёлый разговор между хозяином и Спиридоном, после чего оба пришли в столовую объясняться с Ипатовым. Тут уж пошли между буянами взаимные извинения-прощения, объятия и слёзы. Канделябров бился лысой головой о персидский ковёр и кричал, что бес попутал, на что с теми же словами Александр Прохорович пытался скинуться с дивана под ноги другу сердешному, но был удержан Собакиным. А в это время отец Меркурий благодарил Бога за мирную развязку перед иконой Спасителя. Одна Катерина Павловна смотрела на всех непонимающими глазами и, должно быть, впервые задумалась о психическом здоровье своих новых друзей. Причину скандала ей так и не объяснили.
***
Чтобы сгладить неприятный осадок от недавнего инцидента, Вильям Яковлевич предложил:
- Помните, Катерина Павловна, я обещал вас угостить дарами моря. Собирайтесь, тут недалеко. Поедем на Рождественку, в «Берлин». Там подают замечательных черноморских устриц, лучше французских. Попробуете миноги, гребешки и креветки. Александр Прохорович, прошу составить нам компанию. Ничего страшного. Вид у вас совершенно обычный, а шрамы и ссадины, как известно, только украшают мужчину. Решайтесь.
Ипатов немного поотказывался, а потом согласился. Поначалу, ему было стыдно принимать предложение от человека, которого он совсем недавно так поносил.
«В конце концов, я уже получил за это от Спиридона», - уговаривал он себя.
Старшему Собакину тоже было предложено поучаствовать в поездке, но он замахал руками, как ветряная мельница: «монаху в ресторацию – Господь с вами!».
Как-то, в свободное время, Канделябров научил Катерину Павловну очень красиво укладывать себе волосы: сзади скручивать их наверх, на греческий манер, а на лоб делать прядь волной. Результат превзошёл все ожидания. Когда девушка появилась с такой причёской да ещё затянутая в изумрудного цвета муаровое платье под горло (а талия, талия какова!) с большим бантом сзади – мужчины ахнули. Катенька с непривычки покраснела под их взглядами, но была счастлива, как любая молодая женщина, которая начинает понимать свою власть над противоположным полом.
В гостинице «Берлин» был прекрасный ресторан. Сначала Катюша с Ипатовым растерялись от яркого света, музыки и вина. Собакин, напротив, был в ударе: рассказывал исторические анекдоты, бравировал знакомствами с известными людьми и без повода, вдруг, не отрывая взгляда от девушки, прочитал Пушкина:
Нет, нет, не должен я, не смею, не могу Волнениям любви безумно предаваться; Спокойствие моё я строго берегу И сердцу не даю пылать и забываться. Нет полно, мне любить? Но почему ж порой Не погрузиться мне в минутное мечтанье, Когда нечаянно пройдёт передо мной Младое, чистое, небесное созданье. Пройдёт и скроется. Ужель не можно мне, Любуясь девою в печальном сладострастьи, Глазами следовать за ней и в тишине Благословлять её на радость и на счастье, И сердцем ей желать все блага жизни сей, Весёлый мир душе, беспечные досуги, Всё – даже счастие того, кто избран ей, Кто милой деве даст название супруги.