Страница 94 из 159
– Был и рабочим, и чернорабочим… а сколько тут и не помню.
– Сколько до Бора отсюда?
– Тише ты, – шикнул старик, озираясь. – За намерение сбежать могут и сухожилия подрезать… Забудь, выкинь из головы.
– И не собираюсь сбегать, сожрут по дороге, я ж не тупой. Если не звери, то растения…
– Или люди, – съехидствовал Сухой и на крыльях моего замешательства продолжил: – Рейдеры до Бора идущие, пропадают на двадцать солнц… дней. Считай сам расстояние. Но одно знаю точно – через Великую Аэ тебе не перейти. Она делит Джунгли ровно пополам. Мосты через Аэ контролируют людоедки. Всех моих вассалов там и сожрали. А плыть, все равно что обрекать себя на более мучительную и долгую смерть. Все живущее в воде Аэ грезит попробовать человеченки. И еще один для тебя радостный факт – течение Аэ устремлено на север в сам Запредел.
Я невольно вскрикнул от удара по голове. Сперва неожиданность, следом запоздалая боль. С головы сполз комок из листьев.
– Старайся не обращать внимания, не реагируй, – участливо произнес старик. – Они так веселятся, молодухи. Перестанешь реагировать, быстро отстанут.
В центр клетки сверху стали падать свертки из листьев. Я поднял голову вверх. На довольно толстой ветке мелькнула женская ножка, исчезая в густой ветвистости. Деревья тут высокие, конца и края не видно. Все в лианах и веревках.
– Это еда, – буркнул старик, подаваясь вперед.
С той стороны клетки неспешно вышел самый здоровый и злой раб, тот, что пнул меня и назначил уборщиком. Пока он не выбрал сверток, другие не дернулись. Сухой тоже подождал своей очереди, но явно был нетерпелив и находился на низком старте, ожидая.
Развернул листву. Ломтик белого фрукта, напоминающего сырой картофель, и кусок красного фрукта, что больше походил на твердую белую кашу, что варят в деревнях.
– Вода вон там, – Сухой указал на трубку, торчащую из стыка стенки и потолка клетки. Вокруг уже обвились лианы с листвой, разглядеть не просто. – Это наш поильник, иногда его наполняют. Нажимаешь на соску, вода бежит. Если повезет, и Лоб с дружками не вздумает помыться, сможешь попить. Но на рожон не лезь.
Работа уборщика была крайне неприятна. Особенно, когда понял, что четыре наглые хари специально разбросали отходы, а не выбросили их в яму, что была у клетки.
– И зелень тоже! – рыкнул Лоб.
Да у него был широкий лоб и мышцы довольно тугие. Он ими демонстративно играл передо мной и своими товарищами. Здоровяк явно заручился поддержкой и чувствовал себя королем этой клетки. Я слушался, с остервенением вырывая проросшие лианы. Эдакий пассивный способ показать свою злость и не получить за это пинка.
Шум и голоса. Отголоски, голоски, шепот, хихиканья. Это город валькиек под бесконечной зеленой ширмой. Баб тут очень–очень много, судя по звуковой атмосфере. Оживления все происходили к вечеру. Иногда ощущался общий позитив. Как–то я увидел, что ведут очередную колонну пленников. Услышал, как подгоняют ползущих, измотанных рабов до города. Это ритуал и забава диких баб.
Прошло трое суток. А моя хозяйка Света так и не удосужилась навестить. Сложилось ощущение, что обо мне вообще забыли. А еще какое–то поганое чувство жалости к себе стало расти неимоверно быстро. Когда увидел здоровенного красавца, гордо и свободно шествующего по своим делам, я окончательно сник. Дохлый обезображенный покорный раб… Со мной даже не интересно общаться! Где же тот рыцарь белобрысый, что получил по яйцам от Юли. Он–то сумел привлечь внимание, и наверняка побывал в женском обществе, заинтересовал женщин, проявил себя, получил шанс.
Я сдохну в этой клетке.
Как выяснилось, навестить меня все–таки могут. В сумерках к моим ногам припрыгала такая образина, что я чуть не завизжал. Не то кузнечик размером с кисть, не то жук, глазища здоровенные, черные, усы длинные, ноги в шипах, крылья зеленые друг о друга трет, издавая стрекот. Мурашки по коже забегали. А когда он осторожно стал лапкой ступать на мою голень, я не вытерпел и загорланил. К счастью поднялся Сухой и одним махом расплющил уродца.
В эту же ночь, когда почти заснул, бедро зачесалось, руку по привычке протянул, а вместо кожи, чувствую, на что–то твердое и чужеродное напоролся. Вскочил, стряхивая. Орать не стал, Лоб уже сделал последнее предупреждение. Насекомое улетело, только крылья желтые сверкнули. Часа два еще не мог заснуть. Что ж за ночь–то такая сегодня!
Во сне ко мне пришла девушка, та самая, что занималась со мной любовью в джунглях. Снова эти шикарные глаза с отблеском фантастического света. Опять абсолютно реальные ощущения, будто я действительно вхожу в это горячее, тугое тело…
Разбудили неприятные ощущения. В голове едва слышный шепот, имя, какое–то знакомое имя, крутящееся на слуху. Прошло, уплыло, уже не поймать звуки.
Лежу и смотрю, как по моему стоящему, словно кол стыду стучит палочка, просунутая через прутья. Сие действо сопровождается пакостными смешками. Поворачиваю голову. Три молоденькие дурочки взвизгнули и бросились наутек.
Надо бы испугаться, и не только мне, но и моему маленькому другу. Но он продолжает стоять! Вокруг что–то не так. Изменилась местность. Лианы пропали, теперь видны соседние клетки. Увидел рыцарька, с которым вместе пришли. В следующей заметил еще одну угрюмую знакомую морду. Так, каждого новенького в отдельную клетку со старыми рабами. Такая, значит, система.
Вокруг нас суета. Женщин вижу, перебегают по веревочным мостикам, прихватывая канаты и лианы. Теперь и до крон деревьев мое зрение достает. Одну вышку из веток сооруженную замечаю, в ней сидит со свисшей ножкой, валькийка. Еще одна ловко перескакивает с ветки на ветку. Бесстрашная такая, а высота метров под двадцать.