Страница 54 из 110
Недовольно загалдели.
– Нашлась тут, командует.
– Проходимка, а амбиции графьи.
– Жили спокойно, нечего порядки нам тут свои…
– А ну цыц! – рыкнул Варлам. Горло продирает и дальше:
– На вас управу найдем! Ишь распоясались бездельники! Кнута не найду?! Завтра гонца до графа и сюда живо отряд прискачет за честь баронессы пороть ленивые задницы!
– Ага, графу дела нет до нас, – бросают в ответ ворчливые бабки.
– Чего ты разорался, Варлам? Голос на старости прорезался? – Выдали женщины.
– А ну прекратить споры! – рыкнула. Чувствую снова горло пострадало. – Скоро вы пахать на лорда соседнего будете. А раз чужие, так с вас три шкуры драть будут. Нам мост починить надо, а на это деньги нужны. А деньги откуда взять?! Надо сельское хозяйство на ноги ставить. Вам скоро самим есть нечего будет.
– Мы на себя еду найдем, – продолжают ворчать бабки.
– Точно, а когда пашешь, на шею садятся еще больше. Мы самодостаточные.
– Чтобы, ты знала проходимка, лорд на то и лорд, что защиту дает, а народ на земле его за это кормит. А с тебя какая защита. Тьфу.
Стали расходится, продолжая поливать грязью и возмущаться. Досадно. Хочу все бросить и уехать на той кляче, хоть верхом. Еще засада – через наш мост, сломанный, никто не ездит, и попутки я не дождусь.
Застряла в этом богом забытом месте!
***
Пошла с горяча в вещах лорда рыться. С чистой совестью причем. Мысль одна появилась. Надо к соседу наведаться, познакомиться. Вряд ли он меня узнает. Сдружусь, глазками стрельну. Авось даст плотников, я ему, конечно, не скажу зачем. Или солгу. Но нужно что–то делать.
А пока роюсь в ящиках и сундучках. Ищу что–нибудь ценное. Пока только хлам. Комнату с дворецким вскрыли, которую барон строго настрого запретил открывать в свое время. А там вместо сокровищ кисти, мольберты да холсты всякие. Целая комната принадлежностями художника заставлена. Слой пыли толщиной с палец.
Варлам помог разгрести. И в самом конце, под старой простыней, почерневшей, что рассыпалась от одного только прикосновения, рыцарские причиндалы обнаружились! Прямо в фигуру человеческую собранные, как в музее. Даже успела испугаться, когда увидела статую такую.
Доспехи, почерневшие, в некоторых местах красным металлом поблескивает. Гравировкой украшенные. Щит стоит неподъемный. Варлам закряхтел, пытаясь поднять. Я остановила дедулю от греха подальше. Хватит на моей совести и одного ветерана славных времен. Меч приподняла. Тяжелый, зараза! Эпичный на вид. Камней на рукояти нет. Но видно, что металл плотный, качественный. Рубцы и зазубрены на лезвии. Ручка тоже побитая. С нагрудника труху от простыни стряхиваю. Палец за рубцы цепляется.
Гордость за Долтана взяла. А он, оказывается, боевой был офицер, в смысле рыцарь. А я–то думаю, пока он один тут был, сосед и не лез. Уважал и боялся. Помню того Шоберта, толстый, женоподобный слизняк. Даже дочь свою отбить толком не смог. Так и полегли бы его бойцы, если б не я.
Думала продать доспехи. Да не имею права – это реликвия. Пусть стоят, как стояли. Решила дальше ящики раскапывать. Меня волнуют две вещи: документ на землю и ценности, что можно продать.
Море снастей для рыбалки, гребней да расчесок, заколок старых со стекляшками. Что камни на украшениях не настоящие, поняла, когда в руках все стало осыпаться и трещинами исходить. В доме шаром покати. Зато в пристройке, похожей на сарай нашла инструменты! Молотки, топоры, пилы, гвозди кованные, длиной сантиметров по пятнадцать. Ржавые, но для дела пойдет.
Дня четыре рылась, имущество раскладывала. Что на хозяйство пойдет, а что на продажу. Варлам с внучками Маргариты оказались лучшими помощниками. А мать их Серафима на пару с Маргаритой с особым энтузиазмом дом баронский прибрали.
Посветлело в особняке, посвежело.
Наконец, и до гардероба баронессы руки дошли. Если к барону идти, то надо бы приодеться хорошо.
Помещение гардеробное отдельное. Из двух узеньких окон свет бьет. Но света все равно мало, закрытый светильник со свечкой приволокла. Очень удобная штука, свечку не сдуть так просто, под стеклышком она. Небольшая комната, чисто под платья и обувь оборудована. Помощниц мне не надо, сама выберу. Стала уже привыкать к этой моде. Туфли бы еще на каблуке. А то балетки да тапочки. Интересно, каблук тут придумали? А чулки?
– А каблук – это мысль, – иногда говорю сама с собой, с умным–то человеком, что не пообщаться?
Под платьями полочки с обувью. Если одежда в нормальном состоянии, не вся, но добрая половина, то с обувью беда. И пахнет от нее не очень. Жена барона была моих габаритов, подозреваю, что немного ниже ростом, но в остальном…
– Помнит? – раздается низенький голосок. Будто карлик сказал.
У меня сердце ахает. Замерла, отшатнулась. Голос с конца гардероба раздался. Как раз за последним платьем. Стоит ли его двигать?
– Ты кто? – неуверенно спрашиваю.
– И не боится ведь. А помнит. А не должна. А помнит, – голос будто сам с собой говорит.
Быстро перестраиваюсь. Самообладание возвращается. Частые стрессы – хорошая тренировка.
– Помню, помню, – рычу. – Выходи уже, домовой. Я на уродцев насмотрелась, не удивишь.
– Альбус говорит, – произносит ровным голосом. – Хочет увидеть, пусть смотрит. А помнит, а не должна.
Сглатываю. Из–за платья говорит. Но где там спрячешься? У меня вариантов не много. Узнать, что за деятель пугает. Или больше тут не появляться, страх он, как снежный ком, нарастает со временем на тот же повод. А платьев я лишится не могу!