Страница 12 из 110
Краснею. Волнуюсь. Неужели, действительно подарок мне хочет сделать?!
– Хочешь корзиночку? – предлагает Алинка и подает мне на тарелке. – Бери, я что–то пожадничала, лишнее.
Пожимаю плечами. Пододвигает ближе. Машка вскакивает. К столу еще две девочки с группы подходят. В руках пирожные!!
– Лер, угощайся.
– Бери Лерка, не жалко.
У меня шок. Вскоре стол уже завален пирожными. Каждый подошел и поставил что–то. Странно все это, мысли в голову лезут противоречивые. Девочки разлетаются, как мухи. А я оказываюсь в фокусе смартфонов.
– Лера! Деней оноа морэ? – говорит Кристина на инопланетном. Мол, можно с вами сфотографироваться?
Смотрю на нее… на окружающих. Меня снимают на камеры мобильников все, кому не лень. И жрут! Хочется сбросить все это добро со стола. Встаю резко, комок в горле стал.
Что им всем сделала?!
Пытаюсь выскользнуть, не дают. Смеются. Гадко так. Хочется сквозь землю провалиться. Прорываюсь к выходу, за мной идут. Кристина что–то кричит в след, я уже не слышу и не слушаю. Горечь на языке, плохо, голова закружилась, вертолетики в ней залетали. Бегу в туалет. Все что съела, вышло обратно…
Погано. Весь институт смеется надо мной. Весь мир против меня. Это все она, тварь Кристана. Ненавижу, убью. Как же плохо.
Реветь хочется, да чувствую все они где–то тут со своими телефонами. Сижу в туалетной кабинке, нашла в сумочке салфетки давно высохшие уже. Привожу себя в порядок, успокаиваюсь. Покажешь боль, высмеют еще больше.
Вышла, никого. А! Пара началась очередная. А я домой, пожалуй.
Какие теперь пары! Сорвалась, никому ничего не сказав. Даже старосту не предупредила.
В пятницу, сетуя на плохое самочувствие, тоже осталась дома. В душе моей творилось что–то черное, выворачивало мою самооценку наизнанку, резало и рубило ее, рвало в клочья.
Родители с утра на работу умотали, не заметили моей халтуры и хандры. А вечером Алинка спохватилась.
– Лееер?! Ты чего?!
Подалась к сестре, обнялись. Слезы на ее маечку лью. Алинка похлопала по спине, встала, и, пряча глаза, удалилась. Ее парень ждет. И меня, наверное…
Не хотела в сеть выходить. А что делать?! Отвлечься бы как–нибудь. Кириллу напишу. От него за день ни весточки. Не побеспокоился. Занят, наверное. У них там семинар, вроде как, по спец предмету.
Приятно удивлена. В соцсети сообщений море от разных людей. Но, зря радовалась… Во всех без исключения – ссылка на одно и тоже видео. Видеоблог, что ведет Кристина. Она же теперь звезда и сияет, поддерживая свой имидж.
А там я.
– Вы думаете, инопланетяне прибыли из космоса? – говорит она, жестикулируя и играя бровками черными. – У нас в институте они тоже есть!
Кадр сменяется на вид в столовой, где я в окружении кондитерских изделий. Вид у меня такой идиотский. Смотреть стыдно на себя саму.
Дальше не лестные слова о моей фигуре. И кадры различных танцевальных групп, попотряска типа тверк. Монтаж на уровне. Я повержена. Но спокойна. Это даже забавно вышло. Но не будем расстраиваться.
Ведь Кирилл мне написал!
«Завтра в силе? Привет»
«Конечно!»
«Ок. Зайду после обеда. У меня для тебя сюрприз. Надеть под платье купальник, будем загорать».
Заинтригована. Озадачена и… наверное, чуть–чуть счастлива. Это как с зимы в лето, с темноты в свет, с черной полосы в белую.
***
Я – гусеница. Смотрю на себя в зеркало. Купальник делает из меня ту еще гусеницу. Боже, так показаться ему не могу. Что во мне такого?! Чем его зацепила? Добротой? Позитивом? Второе сомнительно. Я становлюсь все печальнее и угрюмее.
И этот купальник. Лишь грудь меня радует. Пышная, сексуально привлекательная форма. Максиму она нравится. Его Алинка та еще плоскодонка. Но о сестре нельзя так. У нее еще вырастет, когда забеременеет. Хи.
Оделась. Если и будем где раздеваться, постараюсь сразу лечь, чтобы не рассматривал. Если правильно все поняла, мы за карьер пойдем. Очень–очень далеко, где никого не должно быть.
Жаркий выдался денек. Набрала пакет неподъемный, покрывало, бутерброды, салатиков в контейнеры набрала. Раз уж пикник, парня своего голодным не оставлю.
Ждет у подъезда на лавочке. Вернее, сидит на ребре спинки, а ноги на лавочке. Сколько бабульки не ругались, молодежь все брезгует попы свои бросить, где положено. Меня увидел, спрыгнул. Сам в джинсах, кроссовках, майке с воротничком и в кепке. Улыбается так скромно, мой хороший.
Кажется, начинаю видеть в нем много всего интересного и важного. Не понимаю пока что именно, но тянет к нему. Он ничего мне плохого не сделал. Просто скромный, не конфликтный. Такой хорошенький.
Спешу к нему. Целуемся в щеки. За руку беру.
– Давай сюда, – отбирает пакет. Джентльмен. У него тоже баул не маленький. Интересно, что он там набрал?!
Солнышко светит, ни одной тучки на небе. На душе свободно и легко. Прочь пошли эти комплексы и предрассудки. Даже то, что трава зеленая важнее, цветов уже, правда, повяло половина. Но одуванчики не сдаются. Все в этих желтеньких цыплятках.
– Ты как? – Спрашивает мой скромняшка по дороге.
– Все хорошо, – улыбаюсь.
Перешли железную дорогу, идем по тропинке. Березы листьями шелестят, склянки зеленые в лучах играют. Бутылок разбросали бомжам на радость. Позади электричка проносится, грохочут железные колеса быстрыми перестуками. Ощущение, будто все плохое и негативное с ней вместе уносится.
Прошли старый сарайчик. Уже по доскам растащили практически все. Тут раньше бомжи жили, потом согнали их, после того, как обворовали тетечку с соседнего дома. Тропинка шире стала. Вышли к деревушке старенькой в четыре дома. Тут собака за забором залаяла хрипло и лениво. Слышала, что бабка живет одна единственная тут на все поселение. Век свой доживает, все родные ушли, а пес с ней остался. Фольклор местный, правда или нет, никто не знает.