Одарённые

— Неужели Ника в курсе твоей маленькой тайны? — удивилась я.

— С ума сошла? Она ничего не знает. Просто тебя недолюбливает.

Это не новость для меня, конечно. Но все равно странно. Наша шестерка внезапно начала мне напоминать шайку преступников, у каждого какая-то тайна, все норовят скрыть друг от друга что-то. И во главе советник Стрейт в качестве тюремного надзирателя.

— Теперь по порядку: во-первых, объясни, что значит твоя записка? Ты ведь мне ее отправил, больше некому. Поэтому и «ничего не увидел», когда я приходила к тебе с конвертом. Только не говори, что просто хотел меня запутать.

Арастан замотал головой.

— Ты все неправильно поняла, Таната. Наверняка неправильно! Я к произошедшему с тобой и Мартином отношения не имею, честное слово! Я вообще завязал, нет больше никакой «сиреневой пыли»…

— Об этом позже, — перебила я. — Давай про записку.

— Тебе не кажется, что это не лучшее место для разговоров? — соседство Тилли парня тревожило не меньше, чем моя неожиданная прозорливость. — Может, поговорим где-нибудь еще?

— В укромном безлюдном уголке? Чтобы без свидетелей?

— Да. То есть нет. Нет, ясно? То есть…

— Ты привлекаешь к себе внимание, скоро даже Тилли твою панику заметит, если выглянет из-за очередного пирожка. Но не волнуйся, я тебя поняла: мне ничего не грозит. И не только поняла, я даже в это поверила, твой праведный гнев и горькая обида кого хочешь убедят. Поговорим у меня в комнате.

Арастан согласно кивнул.

Быстро закончив осмотр, мы распрощались с Тилли, заверив ее, что обязательно заглянем вновь. Я даже пообещала принести печенье. До моей комнаты поднимались молча, и мне всю дорогу приходилось наслаждаться скачкообразными эмоциями дельца знаменитой «сиреневой пыли». Надо же, какая честь! Да Арастан практически знаменитость! Или не так: та самая знаменитость – это тихий и в общем-то милый парень Арастан. Невообразимо.

Интересно, как так все получилось?

Я пропустила парня в комнату и напомнила:

— Мой вопрос про записку по-прежнему в силе.

Арастан обессиленно опустился в кресло.

— Я хотел тебя предупредить.

— Да, это я поняла. Но что тобой двигало? Надеюсь, не банальная неприязнь к Воину, а что-то более существенное?

— Он мне не нравится, это правда. Да и тебе, судя по всему… да он никому не нравится! Но ты права, записку я не просто так отправил. У меня была причина… — он уставился на свои руки и затих.

— Мне что, слова из тебя магией тянуть? — возмутилась я. — Так я не умею! Может, позовем сюда Воина и устроим вам встречу? Ему и расскажешь про записку. Он, кстати, на нее очень злился.

— Знаешь, ты совсем не такая, какой выглядишь, — вроде бы с обидой заметил Арастан и неохотно продолжил: — Воин как-то связан с убийством. Поэтому я отправил тебе записку, хотел предупредить. Но больше сказать не мог!

— И как он связан с убийством?

— Не знаю.

— Ты издеваешься? — заподозрила я.

— Что? Нет! Я… прости, волнуюсь. В последнее время я и так чувствую себя хуже некуда, вся эта затея Стрейта, тут еще ты вдруг догадалась. Я дурак, не стоило писать ту записку. Может, тогда бы все…

— Я бы все равно догадалась, — перебила я его бубнеж. — А если не я, то Алекс.

Арастан резко побледнел.

— Алекс тоже знает?

Еще как знает! «Спорим, он ничего не увидит» – сказал мне Алекс о записке. Определенно, он уже тогда догадывался. Но вполне ожидаемо решил молчать об этом в тряпочку и вместо этого поиздеваться надо мной. Нормальные люди у нас вообще водятся?

— Для тебя это новость? А если я скажу, что и советник Стрейт в курсе, в обморок не грохнешься?

— Ты меня так разыгрываешь? Алекс-то откуда знает?

Забавно, что он не спросил про советника. Хотя, казалось бы, он намного более угрожающая персона, чем какой-то там черноглазый бездушный парень. Значит, со Стрейтом делец «сиреневой пыли» смог договориться.

— Давай так, — вздохнула я, поняв, что на мои вопросы он нормально все равно не ответит, — ты рассказываешь мне все с самого начала, до мельчайших подробностей, а я обещаю молчать и хранить твою тайну, пока смерть не разлучит нас. Идет?

— Ты правда никому не расскажешь?

Его желание уцепиться за тайну можно понять, хотя уже слишком поздно.

Я ободряюще улыбнулась.

— Никому.

И Арастан приступил к сбивчивому рассказу.

Приходилось постоянно направлять его наводящими вопросами, иначе наша беседа растянулась бы до самого утра, а то и дольше – парень стремился рассказать все, но не понимал, с чего начать, оттого прыгал с темы на тему, ставя в тупик прежде всего себя. Я больше страдала от раздражения и любопытства, и неустанно его торопила.

Если коротко, то история его сводилась к следующему: жил-был парень, но жизнь его не задалась с самого рождения (это его слова). Родители погибли почти сразу после его появления на свет, из родственников осталась только бабушка. В общем, вырос Арастан в глуши и большой бедности, но зато с редким даром и чувством, что все должно быть по-другому. Учился и развивал дар он самостоятельно, в свободное от работы время. В тех местах, где рос парень, работали с самых юных лет.