Страница 9 из 127
Ночью Денизе снился привычный сон. Вокруг было все тоскливое, серое и унылое. Она стояла возле огромной горы. Что-то притягивало ее и отталкивало одновременно. В голове вертелось только одно: «Надежды нет. Все кончено. Все бесполезно». Этот сон повторялся почти каждую ночь. Если бы Дениза знала, что этот сон снится каждую ночь всем жителям Последнего Города, то наверняка бы удивилась. Все, кто рождался в Последнем Городе, видели один и тот же сон. Многие даже не обращали на него внимание. Сон повторялся каждую ночь и выглядел совершенно одинаково. Мутные очертания горы, туман и сумрак, странный гул, который постепенно нарастал и внезапно становился невыносимым. Хотелось упасть на землю и закрыть уши, но ты стоишь в оцепенении и вслушиваешься в этот гул до тех пор, пока не проснешься. Иногда, правда, поговаривали, что люди видят и другой сон. Правда в том, что многие считают это выдумкой, но этот сон является предвестником беды. Все начинается так же, как обычно. Гора, гул, сумрак, но потом с неба падает луч света и странный голос произносит: «Я исполню твое самое заветное желание. Что ты хочешь?» Человек отвечал. А потом исчезал бесследно. И больше никто никогда его не видел. Но Дениза об этом не знала, поэтому терпеливо слушала гул и мечтала о том, чтобы поскорее наступило утро.
Наутро Дениза умылась, оделась и позавтракала сухими яблоками и картошкой. Она села за работу и даже успела закончить куртку, залатав рваную дыру размером с кулак. Довольная своей работой, девушка хотела взяться за старое платье с разорванным подолом, как вдруг услышала трубы. Они возвещали, что сегодня глашатай прочитает новый указ Короля. В таких случаях, все собирались на площади и внимательно слушали волю Его Величества, потому как незнание законов, не освобождает от их выполнения. Обычно ничего хорошего это не сулило. Или поднимают налоги, или ужесточат наказание за какое-либо преступление. Но хуже, если придумают новый повод, как вытрясти последние гвены из дырявых карманов обитателей третьего яруса.
Бросив одежду на стол, приколов по привычке иголку к платью, Дениза закрыла старым ключом дверь и вместе с толпой отправилась на площадь.
На площади царило оживление. Трубачи в красивых алых ливреях трубили и трубили, а в самом центре на трибуне, построенной специально для таких дел, стоял старый, но очень красиво одетый глашатай. У него была седая борода, красная шапочка с белым пером и расшитый белыми нитками сюртук. Трубачи умолкли.
- Граждане Последнего Города! – зычно сказал он. Толпа приутихла.
- Его величество Король, Вирджилиус Шестой, своим указом обращается ко всем Вам! С этого дня налог повышается до шестидесяти медных гвенов с одного домхозяйства!
Толпа заволновалась. Раньше нужно было платить сорок гвенов, а теперь целых шестьдесят с домохозяйства! Гвенами называли монеты, которые имели хождение в Последнем Городе. Название «гвен» произошло от букв, которые можно было прочитать на каждой из монет. Г – государство. В – величие. Е – единство. Н – народ. Фраза звучала так: «Государству - величие, единство - народу». Но для того, чтобы сэкономить место писали только первые буквы. Вот так валюта и получила свое название. На третьем ярусе гвены были медными, на втором ярусе – серебряными, на третьем – золотыми. Сто медных гвенов было равно одному серебряному гвену. Десять серебряных гвенов – одному золотому. Вот такая пропасть пролегала между ярусами. На один золотой гвен можно было купить много чего на третьем ярусе. А на пятьдесят медных гвенов на втором ярусе не купишь ничего! Даже корочку хлеба! Вот такая вот справедливость!
- Ничего себе! – возмущалась какая-то женщина прямо на ухо Денизе, - Это же так много! Мы сорок гвенов с трудом насобирали, а шестьдесят гвенов мы не насобираем никогда!
- Дороговато! – бурчал какой-то лавочник, - Дороговато… Придется цены поднимать…
- А куда уж больше? – в отчаянии закричала какая-то старуха, - И так крохоборы, стервятники!
- А вы видели, какой урожай в этом году? – отозвался лавочник, - Пшеницы мало, да и колос полностью не вызрел!
- Это – произвол! Произвол! Куда король деньги девает? Зачем ему столько денег? - вопила какая-то женщина. На ее руках плакал маленький ребенок.
Дениза думала. Она собрала сорок гвенов, чтобы заплатить налог, но теперь нужно найти еще двадцать? А где их взять? Бабушка Денизы всегда честно платила налоги, но ведь в ее времена их так не повышали. Что теперь делать?
Дениза вздохнула и продолжила слушать.
- Указом его Величества Короля, Вирджилиуса Шестого, все те, кто сеет панику о скором конце света, будут арестованы именем Короля. Если Вы услышите подобные речи, вы обязаны сообщить страже! Государству - величие!
- Единство - народу! – нестройным хором выкрикнула толпа, немного постояв и обсудив нововведения, народ начал расходиться. Дениза мрачно брела домой. На одной из улиц стоял бродячий поэт и читал стихи собственного сочинения. Перед ним лежала старая потрепанная шляпа, совсем пустая, хотя некоторые жители оставались и слушали его незамысловатые стихи и даже аплодировали.
«Ах, если бы я был королем,
Я бы издал такой закон,
Я бы налоги отменил,
И деньги людям подарил!»
Дениза послушала поэта и посмотрела на его пустую шляпу. Никто не бросил ни гвена. Теперь каждый переживал, как заплатить новый налог. Каждый гвен был на счету, а времени собрать нужную сумму катастрофически не хватало. Рядом пекарь стирал с черной доски, прибитой к прилавку, надпись мелом «Один гвен – буханка хлеба!» Он в раздумьях стоял и смотрел на доску. Потом, немного подумав, написал: «Вкусный хлеб! Три гвена!»