Колхозное строительство. Дилогия

– А я чем могу помочь? – рвался в бой Каёта.

– Нужно кинуть клич среди комсомольцев предприятий, техникума, училищ, пусть организовывают патрули и, вооружившись самодельными сачками, пытаются ловить собак живыми. Кроме того комсомольцы могут в составе ДНД или самостоятельно пройтись по городу и выяснить места, где чаще всего видели своры диких собак.

– И куда пойманных девать? – правильный вопрос комсомол задал.

– Есть такое мнение, что собачьим мясом можно вылечить туберкулёз. Николай Михайлович, ты переговори с инфекционистами, у нас ведь два диспансера. Выслушай все аргументы и за и против, пару дней на это у нас есть. Даже если шанс, что дети вылечатся, всего 10 %, то нужно всех убитых собак передать им. Естественно сначала найти людей, которые умеют и согласятся разделать собак. Ту же санэпидстанцию попросить проверить мясо каждой собаки на бешенство и прочую гадость. А вот из шкур нужно пошить шапки для детей из школы интерната. Кто за это будет платить? Не знаю, подумай и над этим вопросом. Я тоже с людьми пообщаюсь. Охотникам можно билеты на дефицитную дичь пообещать или часть шкурок им на шапки. Думать будем.

– Да! Действительно масштабно, – хмыкнул, не отрываясь от писанины, Романов.

– Это только начало. Теперь давайте подумаем о профилактике. Давай, Николай, читай свои мысли.

– Да мысли всего две. Нужно напечатать в газете и объявить по радио, что в случае появления новых бездомных собак, нужно позвонить 02. И второе – создать в городе клуб собаководов и обязать их присматривать за появившимися щенками, – председатель горисполкома протянул Петру листок.

– Принимается. Давайте вот ещё, что обдумаем. Откуда берутся бродячие собаки. Возможны два варианта. Первый – хозяин гулял с ней без поводка, и она убежала за той же самой собачьей свадьбой. Второй, мне кажется, более вероятней. Мальчик, увидев у соседей щенка, стал канючить у родителей, что ему обязательно такой нужен. И будет он с ним гулять по утрам и вечерам, и кормить, и лапы после прогулки мыть, и прочая, и прочая. Родители устали от уговоров с соплями и слезами, стрясли с мальчика обещание все эти манипуляции проделывать и взяли щенка. Замечательно. Щенок давай гадить в квартире. Порвал матери единственные капроновые чулки, сгрыз ножку с таким трудом купленного дивана, оборвал только что приклеенные обои и, самое главное, ребёнка не разбудить в шесть часов, чтобы он пошёл и выгулял собаку и не найти в восемь вечера, он на каток убежал, или играет в футбол в соседнем дворе. Как думаете, что сделают родители?

– Сам бы выгнал её на улицу и ребёнка выпорол, – проникся Каёта.

– Правильно, значит нужно создать трудности, чтоб не так просто было завести собаку. Нужно провести через городской Совет Положение, что перед тем, как приобрести собаку, нужно обойти всех жильцов подъезда и получить от них письменное согласие. Ведь собака будет лаять утром и выть, когда никого нет дома. Думаю, сразу поменьше будет желающих. Кроме того в этом же Положении должно быть условие приобретение собаки в виде постановки её на учёт у ветеринара и обеспечение необходимыми прививками. От чумки и ещё от всякой другой гадости, нужно проконсультироваться у врачей. Ещё в этом же Положение должны быть предусмотрены штрафы за выгул собак без намордника и строгого поводка. Кроме того, должны быть предусмотрены штрафные санкции для тех, кто не уберёт дерьмо за своей собакой. И самое главное, за повторное нарушение Положения двойной штраф, а за третье, принудительное усыпление собаки и часов сто работ по благоустройству города для безответственного хозяина. Пусть убирают какашки за себя и за того парня, которого ещё не поймали, – Штелле оглядел собеседников, оба скрипели карандашами.

– Не слишком круто? – покачал головой Романов.

– Точно. Ещё нужно предусмотреть штрафные санкции, если собака кого-то укусила или порвала одежду. Кроме того, ведь есть какие-то статьи по этому поводу и в кодексе. Их нужно обязательно продублировать в принятом Положении.

– Можно ещё в газете предусмотреть серию статей о покусанных и о напуганных детях. Слышал где-то, что один мальчик заикаться стал после нападения на него овчарки.

– Молодец, Григорий. Это на тебе, смотайся в газету, пусть поищут такие случаи. Можно и из чужих газет статьи перепечатать.

– Хорошо, Пётр Миронович. А когда всё это начнём? – поёрзал от нетерпения на стуле комсомольский вожак.

– Давайте так сделаем. Николай Михайлович, обзвони всех, и давайте назначим совещание на пятницу, скажем часов в десять. А в понедельник вечером начнём. И нужно по радио и через газету объявить, что после шести желательно на улицу не выходить, а то ещё раним кого случайно. Думаю, трёх дней на первое время хватит. А там подведём итоги и решим, что дальше делать.

Когда соратники по борьбе с собачьими свадьбами ушли, Штелле глянул на часы. Вроде бы и сидели не долго, а полтора часа улетело. Время приближалось к двенадцати. Со слов жены было понятно, что обеденный перерыв у него с часу дня. Что ж, как раз есть время дочитать подшивку газет. Он уже наметил себе пару мероприятий. Каких мероприятий? Скажем так, улучшение жизни и построение развитого социализма в отдельно взятом городе и нескольких прилегающих посёлках и деревнях.

Домой шёл медленно, славу богу, хоть случайно узнал имя жены. Секретарша, когда убирала стаканы, по окончании мозгового штурма оставшиеся после нарушителей будущего закона о жестоком обращении с животными (Федеральный закон от 27 декабря 2018 г. N 498-ФЗ "Об ответственном обращении с животными и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации"). Спросила:

– Как там Юрочка и Лия Ивановна, вы их не заразите? – и осуждающий взгляд, что, мол, зря он отказался от вызова врача.

– Утром, вроде всё нормально было, я постараюсь к Юре не подходить пару дней. У жены есть наверно, что ни будь от простуды, ну а нет, зайду в аптеку по дороге в школу-интернат.

Глава 4

Школа-интернат стояла на улице Ленина и была от самой улицы отгорожена вполне приличным забором из железных пик. Сейчас были каникулы, и основная масса детей находилась в семьях. Тем не менее, пустой школа не была. Слышались детские голоса и в самой школе и в общежитии, куда после обхода классов Пётр прошёл с завучем. Директор школы болела уже неделю. Американцы ещё не успели заразить страну колорадским жуком и гриппом, по этой простой причине директор не грипповала, а лежала с простудой.

Что можно сказать о школе? Страшные деревянные ужасно покрашенные парты с откидывающимися столешницами и местом для портфеля. Но ведь сейчас во всех школах, во всех городах страны такие парты. Полы без линолеума, покрашенные в несколько слоёв и частично кое-где облупившиеся, скрипели на тысячи ладов. Окна протыканы ватой и заклеены полосками белой бумаги и один чёрт от них прямо несёт холодом. И сквознячки гуляют. Так ведь и на улице под тридцать градусов мороз.

В общежитии ничем не лучше. От окон тянет холодом. Даже бумажные полоски кое-где отвалились. Пётр указал на это следующим за ним женщинам.

– Простудите же детей!

Ответить ему не успели, в комнату вбежала девочка лет десяти и с криками:

– Оставьте меня! Без вас тошно! – бросилась на одну из кроватей и зарыдала, сотрясаясь худенькими плечиками.

– Машенька, успокойся! Пойдём в столовую, пообедаешь, – слова были правильные, а вот интонацию заботливой не назовёшь.

– Да сколько раз вам повторять! Я не Маша! Я Вика! Вика Цыганова! – девочка подскочила на кровати и обвела комнату затравленным взглядом. Под левым глазом наливался синяк.

– Вы что детей бьёте? – поразился Штелле.

– Нет, это она с соседками по комнате подралась. Словно бес в неё утром вселился. Бегает и кричит, что она не Маша, а какая-то Вика Цыганова, – устало пояснила женщина, забежавшая в комнату вслед за девочкой.

И только тут до Петра дошло. Вика Цыганова. Та самая, которую он пытался прикрыть собой, защищая от падающей фермы. Так значит, она все же погибла и кто-то или что-то забросило и её в этот же год в тело вот этой худенькой девочки с пронзительно-синими глазами.