Колхозное строительство. Дилогия

– Клад собираетесь искать? – хмыкнул военком.

– Клад, – кивнул первый секретарь, – Если найду, то на положенные мне от государства 25 % куплю, по совету друзей, автомобиль "Москвич".

– Шутите? – загоготал военный, – Ну, не жалко, только батарею зарядите перед использованием. Я покажу.

Сейчас проверенный прибор "ВИМ" с заряженной батареей находился у Петра в рюкзаке. Кроме металлоискателя в рюкзаке был топорик, монтировка и, попавшаяся под руку в гараже, где он всё это собирал, кирочка каменщика.

Двери и окна разрушающегося особняка были заколочены. Двор завален мусором и собачьим дерьмом, очевидно, хозяева собак выгуливают здесь своих четвероногих друзей. Настоящих им друзей бы лучше завести. Был и сейчас мужичок с догом. Пришлось сделать вид, что хотел дерево полить, и ретироваться. Даже услышал ворчание в спину. То есть собакам всё там засирать можно, а людям ни-ни.

Убрался "договод" через долгих десять минут. Пётр уже устал плясать на морозе. Дальше всё тоже не слишком ладилось. В дом-то он проник легко, оказывается всё разрушено до нас. Доски с одного окна болтались на одном гвозде. Внутри включил фонарик и стал прикидывать, где тут можно подняться на второй этаж. И тут фонарик приказал долго жить. Вылез, порвав рукав плаща. Хорошо ведь, что додумался плащ старый прихватить в гараже. Подумал, что грязно будет, испачкает пальто, а ведь утром по начальству шастать, а потом ещё и в Москву лететь.

Пришлось идти в магазин за спичками. Взял на всякий пожарный (Ну, спички же.) пять коробков. В конце концов, все и истратил. Снова порвав рукав плаща, чуть не полсотни гвоздей из досок во все стороны торчат, проник в дом. Поднялся на второй этаж по заваленной обвалившейся штукатуркой и какими-то бумагами лестнице. Комнат было пять. Пётр настроил миноискатель и начал с ближайшей. Дальше пошёл по кругу. Миноискатель пищал везде, каждый метр приходилось проверять. Удача улыбнулась в третьей комнате. Пищало сильно. Прибор просто захлёбывался. И если в прошлые разы, то миска железная прямо поверх гнилого пола лежала, то скоба была вбита в угол бруса, то вот сейчас ничего железного на виду не было.

Штелле поддел край доски монтировкой. Доски и впрямь были гнилые. Не прямо уж сразу, но поддались. И горшок с монетами оказался на месте. Тяжёлый, килограмма на четыре, а то и побольше. Пётр достал его и начал убирать монеты в рюкзак, но тот выскользнул из замёрзших рук и часть монет просыпалась. Пришлось зажечь лучинку и собирать. Несколько монет, Пётр видел, скатились назад под пол. Он засунул туда руку, и она наткнулась на что-то скользкое, металлическое. Пришлось дыру расширять. Топором нельзя, ещё прохожие услышат. Так монтировкой и ковырял. Не зря.

Обманули ребятишки, что нашли клад в 2007 году, государство. Не только горшок с медными монетами там был. Было там серебряное ведёрко для шампанского полное завёрнутых в газеты столбиков с николаевскими червонцами. Были серебряные подсвечники, была шкатулка с ювелиркой. Шкатулка причём тоже из серебра. Последний предмет Петра удивил. Это был свёрток икон в золотых окладах. Да! Пошёл за горшочком медных и серебряных монет. Да тут на сотни тысяч рублей тянет. А в долларах так и в несколько раз больше. Интересно, а кому всё это досталось и куда делось в 2007 году?

И как теперь всё это тащить до гостиницы? И куда девать потом, не в Москву же вести. А может и не надо в гостиницу? Пётр начал аккуратно набивать портфель. Потом приступил к рюкзаку. А подсвечники огромные пришлось вообще в плащ заворачивать. Как бы с такой ношей ночью милиция не остановила. Сдать всё это в камеру хранения? Так автоматических ещё нет. По крайней мере, Пётр их на вокзале в Свердловске не видел. Полный попадос. Придётся всё же тащиться в гостиницу через весь город. Не сядешь же со всем этим в автобус, да и не знал Штелле маршрутов свердловских автобусов. В восьмидесятые годы, когда он жил в этом городе явно общественный транспорт по другим маршрутам ходил.

Закинув рюкзак за плечо, сунув тяжелющий портфель под мышку, и держа свёрток с иконами в одной руке, а завязанный узлом плащ с подсвечниками в другой, Пётр тронулся по улице Куйбышева вверх. Потом свернёт на Розы Люксембург, оттуда выйдет на Карла Либкнехта, и нужно будет уйти на Первомайскую, не тащиться же со всем этим по улице Ленина. Потом чуть назад по Луначарского, и вот она гостиница Исеть. А потом, чёрт бы их всех побрал, протискиваться до своего номера через милиционера и горничных с дежурным администратором. Ну, любое большое путешествие начинается с маленького шага.

Глава 38

– Уважаемые пассажиры, наш самолёт совершил посадку в аэропорту Домодедово, города героя Москвы, столице нашей Родины.

Всю дорогу Пётр Миронович Тишков обдумывал план по покорению Москвы. Дел было много, а вот времени всего три дня, причём один из них воскресенье. Рядом безмятежно посапывал Марк Янович Макаревич. Сначала Пётр его брать с собой не хотел, но подумал, прикинул и решил взять. Это Петушу в Москве не стоило появляться, Макаревич вполне мог себе это позволить. А вот пригодиться будущий председатель колхоза вполне мог. Связи в околокриминальных и богемных кругах столицы ведь у него остались.

В Свердловске ещё дел имелось прорва, но они теперь до вторника потерпят. За остаток четверга Пётр успел ещё в два места. Сначала служебная Волга домчала его до здания на улице Карла Либкнехта.

– Приехали, – нейтрально произнёс шофёр, скрипнув тормозами.

– Куда? – не понял Штелле.

Вроде бы разговор шёл о ТЮЗе, а здесь находится учебный театр Свердловского Театрального Института.

– Театр Юного Зрителя, – махнул рукой водитель на это самое здание, похожее на купеческий особняк.

Опять Штирлиц близок к провалу. Как потом оказалось, директор ТЮЗа Ирина Глебовна Петрова уже три года бьётся за строительство того самого красивого здания на улице Свердлова. Пока оно есть только в рисунках, да в не полном комплекте чертежей.

– Ещё в 1965 году мы все вместе радовались, что проект, наконец утверждён, что будет теперь в нашем городе новый детский театр. Но сейчас, в 67 году, выяснилось, что рабочих чертежей на строительство в полном комплекте нет, а то, что уже можно строить, делается крайне медленно. За прошлый год из ассигнованных 183 тысяч рублей освоены только 2 тысячи.

– А не пробовали в обком обратиться? – хотя чему тут удивляться, ведь культура у нас по остаточному принципу.

– Да, я за два года во всех кабинетах обкома партии и Облисполкома побывала. Как на дурочку уже смотрят. Ладно, Пётр Миронович, мне звонил Александр Васильевич Борисов и просил вам помочь. Слушаю, – она завела его по переходам в небольшую комнатку, – Знакомьтесь. Это Главный режиссёр театра Юрий Ефимович Жигульский, – товарищ напоминал Конкина в Павке Корчагине с длинными неприбранными и неухоженными волосами. Хиппи.

– Вот как, я думал у вас Владимир Мотыль главреж.

– Нет. Ушёл от нас Володя на вольные хлеба, сейчас на Ленфильме снимает "Женя, Женечка и "катюша"", по сценарию, написанному совместно с Булатом Окуджавой. А чем же вас, Пётр Миронович, Юрочка не устраивает? – грозно свела брови Петрова.

– Вот сейчас и решим. Устраивает или нет, – Пётр демонстративно сел, хоть его "театралы" и не приглашали, давая понять, что разговор на долго.

– Слушаю вас, – присел на краешек стула хиппи, явно спешил. Ничего, сейчас мы это исправим.

– У меня есть к вам просьба подкреплённая одобрением товарища Борисова.

– Хм, с козырей заходите, – усмехнулся молодой человек.

– У нас в Краснотурьинске есть два больших дворца. В разы больше вашего здания. В обоих дворцах есть огромные по вашим меркам зрительные залы. И вот эти огромные залы почти всегда стоят пустые. Не ездят к нам театры. А ведь у нас в городе почти тридцать тысяч детей. Давайте исправим эту дискриминацию по территориальному признаку, – Пётр выложил на стол директора фотографии дворцов снаружи и изнутри.