Страница 41 из 155
— Тяготы его должности велики, господин — пастырская забота о миллиардах. Боюсь, он еще не оправился от трагедии разрушения орочьей луны.
— Ложь! — Месринг, шатаясь, двинулся к Виенанд, сбрасывая удерживавшие его руки. — Скажите ему! Скажите, как вы купили меня излечением от его яда, если вам дорога моя жизнь.
Вангорич и инквизитор переглянулись — и взгляды их говорили сразу все и ничего.
Нахмурившись (что на лице, унаследовавшем черты Рогала Дорна, было особенно хорошо заметно), Курланд отвернулся от них и протянул руку к экклезиарху. Он был на целый метр выше Месринга, а в броне еще и вчетверо или впятеро шире, и мог бы одной рукой обхватить его голову.
— Если вы хотите озвучить обвинение, я вас слушаю.
Пастырь так затряс головой на тощей шее, что Курланд испугался, что та сломается. Взмахнув руками, он ударил Имперского Кулака по латной перчатке, словно пьяница, атакующий стену, и со значительным видом покачал над головой алмазным флаконом.
— Мутанты. Отравители. Еретики. — Месринг обвел их всех пристальным взглядом, его раскрашенное лицо побагровело, когда он наконец показал на Каваланеру. — Пособники ведьм.
Рыцарь Забвения улыбнулась, но больше никак не отреагировала.
— Вашей организации едва ли тысяча лет, — твердо перебила Виенанд. — Ее орден — древний, он даже старше того, из которого происходит лорд Курланд, и они сражались плечом к плечу с самим Императором. Нам что, мало орков? Будем еще искать врагов среди людей?
— Отступники. Предатели. Троном Улланора клянусь, я окружен ими! — Размахивая руками, Месринг прошел сквозь ряды своей свиты, потом обернулся и наставил на них сморщенный палец. — На Терре не останется уголка, где не ощутят мое падение, учтите! Я знаю, что говорю! Лицемерие. Ложь. Маскарад Кулаков. Смерть Вулкана. Пустоголовые извращенцы, которые называют себя вождями. — Он изобразил знак аквилы и сплюнул кровь на пол. — Император покинул нас не без причины.
Он отвернулся, поднял голову и распростер руки, словно проповедуя всей планете.
— Люди услышат это! Лишь низвергнув еретика и неверующего и приняв армии Зверя, они могут спастись. Слава Зверю! — возопил он, брызжа слюной и закатывая глаза. — Все восславьте Зверя!
Громкий выстрел из болтера заставил серафимов испуганно заметаться. Содержимое черепа и ошметки плеч Месринга брызнули на архиисповедника, который, пронзительно крича, вцепился в руку обезглавленного экклезиарха.
Виенанд открыла рот, собираясь что-то сказать. Взгляд ее перешел с мертвого экклезиарха на полу на пистолет в руке Курланда, и она снова сомкнула губы. Мудро. Вангорич потянулся через стол посмотреть на тело, на лице его играла странная улыбка. Все остальные были слишком ошеломлены, чтобы хоть как-то реагировать. Разумеется, кроме Кубика. Каваланера повернулась к Имперскому Кулаку с недоуменным выражением лица, словно спрашивая, неужто казнь без суда и следствия теперь в порядке вещей на Терре?
Болт-пистолет Курланда с тишайшим шелестом скользнул в магнитную кобуру.
Он помотал головой.
— Брат, — сказал Тейп, все еще стоявший у дверей; кровь запачкала серую кайму его облачения. — Что ты наделал?
ГЛАВА 4
Плеос — улей Мундус
КЧ 2, 00:41:11
Черная вода вскипела вокруг шлема Кьярвика, и шум, производимый ею, был уже неотличим от грохота взрыва. Его тело билось о стены из легких сплавов и о машины, достаточно массивные, чтобы их не снесло течением. Прожектора хлестали по стенам. Белый металл. Темные коридоры. Лучи в темной воде. Полоски отражений. Сектора. Сигнальные полосы. Кьярвик видел все это мельком, так, как камешек мог бы видеть деревни, мимо которых его проносит, когда весеннее половодье размывает берега больших рек. Вода крутила его, словно нить на колесе пряхи судьбы, настолько превосходя сверхчеловеческую способность Кьярвика к сопротивлению, что сама мысль о его хваленом генетическом наследии казалась издевательством.
Если пробить дыру в обшивке пустотного корабля, всякий знает, что все содержимое вылетит наружу. Если сделать нечто подобное с внешней оболочкой островного улья, находящейся под давлением в тысячи атмосфер, злосчастные враги человечества почувствуют на себе первый укус Волка.
Что-то длинное и металлическое ударило его по затылку. Лестница. Кьярвик почувствовал, как погнулся алюминиевый сплав, и быстро выбросил вперед руку. Промахнулся. Течение уже снесло его. Латная перчатка с волчьими когтями впилась в стену и скребла по ней, пока на пути не попалась горизонтальная планка — и он остановился.
Кьярвик начал подтягиваться.
Вода молотила по его огромным наплечникам, словно по дамбе. Течение тянуло за ноги вниз, холодное, как космос, и цепкое, как стальные тиски, как призрачные пальцы множества братьев, лежащих на красном снегу Улланора.
Он не с ними. Ему не повезло.
С гневным воем космодесантник всплыл на поверхность потока. Стена, за которую он цеплялся, была частью обшивки трубы от огромного насоса, присоединенного к более крупному комплексу тысячелетия назад, чтобы осушать подводные уровни улья.
Их сконструировали так, чтобы отводить протечки труб. Нынешний потоп мог залить целый город.
Секция представляла собой вертикальный лабиринт мостков и переходов, огромных спиралей, поднимающихся на высоту нескольких уровней. По горизонтали смотреть было особо не на что — либо стены, либо очередные трубы, выбрасывающие воду. И в обычное время это промозглое место могло вызвать припадок клаустрофобии, но сейчас, когда уровень воды поднимался, здесь было проще простого задохнуться и умереть во тьме.
Рука Кьярвика вздрогнула, сервоприводы зажужжали, и, прикусив клыками нижнюю губу, он сумел вытащить другую руку из воды, крепко держа Сестру Безмолвия отключенным силовым кулаком. Это было самым трудным.
Движением от плеча он перекинул Сестру над сбросной трубой. Воительница перевернулась в полете, чтобы приземлиться на мостки ногами вниз. Плохо закрепленная конструкция зашаталась. Женщина тут же начала сбрасывать слои защитного костюма, и показался вычурный ало-золотой доспех с высоким горжетом, прикрывающим ее лицо до самых глаз. Она включила силовой клинок и двинулась прочь. Оттолкнувшись от стены, Кьярвик прыгнул за ней, приземлился там, где она только что стояла, и по-звериному сгорбился.
По мосткам с топотом сбежал орк — судя по всему, рабочий, но размером с космодесантника в доспехе, с бицепсами не меньше снаряда танка «Разрушитель», распирающими короткие кожаные рукава. На поясе болтались и звенели инструменты, словно это была латная юбка, над головой он держал гаечный ключ. Орк заморгал, ослепленный прожекторами Кьярвика, и Космический Волк прикончил его выстрелом в голову. Разрывной болт вынес зеленокожему затылок и бросил тело вперед, словно труп не утратил желания приложить Адептус Астартес гаечным ключом по шлему.
Путь был свободен.
Потянувшись к латному горжету, Кьярвик разъединил крепления и снял шлем — с характерным шипением разгерметизации. Он встряхнул волосами и глубоко втянул в легкие запах ржавчины, пороха, пота ксеносов и едкой соли. Так лучше. Его орган-Поглотитель мог при необходимости извлекать кислород из морской воды, но давление океанской впадины сокрушило бы его голову, как яичную скорлупу. Однако это вовсе не означало, что он предпочитал везде и всегда оставаться в шлеме.
Залпы из болтеров где-то впереди и сверху привлекли его внимание. Кьярвик смог разглядеть лишь дульные вспышки, тускло отраженные стеной на высоте около десяти метров. Вой умирающих орков доносился с расстояния еще нескольких метров.
«3а мной», — жестом велела Сестра. Она побежала, все более заметно придвигаясь к стене, а потом даже сделав несколько шагов прямо по ней. Используя ускорение, она подпрыгнула, ухватилась за перекладину на другой стороне и перекатилась, тут же оказавшись на следующем уровне. Ее силовой клинок мелькнул серебристо-голубым, раздался гортанный рык, и вниз упала, отскакивая от стен, лапа орка.