Страница 62 из 123
Он пришел с фырканьем и пыхтением, тяжело спотыкаясь по ступенькам, ему помогла более высокая из двух стюардесс, ожидающих его встречи.
Я слышал, как он хрипит по-французски: «Торопитесь, спешите, спешите. Все торопится… А я всегда опаздываю!» Затем он увидел стюардессу и переключился на арабский: «Ас салам аликум, бинти».
«Ва аликум ас салам, абуи», - ответила она, улыбаясь, протягивая ему руку. А потом по-французски: «Нет спешки, доктор».
"Аааа, скажи это своей стойке бронирования!" Он был загружен с полиэтиленовым пакетом, полным бутылок с вином, и большим потрепанным чемоданом.
Стюардесса захохотала над ним, освобождая его от вещей, в то время как он тяжело дышал и протестовал против неестественности времени отправления. Его такси застряло в проклятом римском движении. Самое меньшее, что могла бы сделать ФАО, - это предоставить ему машину и т. Д. И т. Д.
Доктор был крупным мужчиной с тяжелым лицом. У него была шапка из вьющихся коротко остриженных седых волос. Это, наряду с его ирисовой кожей, указывало на некоторую черную родословную. Его темно-синие глаза представляли интересный контраст. Когда стюардесса укладывала его вещи, он шлепнулся на сиденье рядом со мной, вытирая лицо платком и извиняясь, переводя дыхание.
Я заговорил с ним по-английски, когда хвостовая лестница поднялась и зафиксировалась на месте. "Какая-то сложная гонка, а?"
Теперь он смотрел на меня с интересом. «Ах, английский, - сказал он.
«Несколько раз снимали рейс. Американец».
Он широко раскинул свои мясистые руки: «Американец!» Похоже, он сделал захватывающее открытие. "Что ж, добро пожаловать! Добро пожаловать!" Он протянул руку. «Я доктор Отто ван дер Меер из Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН». Его акцент был скорее французским, чем голландским.
«Ремень безопасности, доктор, - сказала стюардесса.
"Что-что!" У него был громкий голос, и я заметил, что несколько пассажиров оглянулись и либо улыбаются, либо машут ему.
Ремень застегнул его выпуклую середину, и он снова обратил свое внимание на меня, когда «Каравелла» отошла от подушки и начала рулить. "Так - американец. РАПКО?"
«Нет, я журналист. Меня зовут Коул».
«Ааа, я понимаю, журналист. Как поживаете, мистер Коул, очень приятно». Его рукопожатие показало, что под подпругой лежит что-то более твердое. "С кем вы, The New York Times?"
"Нет. AP и WS."
«О, да, да. Очень хорошо». Он не знал AP&W от AT&T, и ему было все равно. «Я полагаю, вы едете в Ламану из-за смерти премьер-министра».
«Это то, что предложил мой редактор».
«Ужасная вещь. Я был здесь, в Риме, когда услышал».
Он покачал головой. «Печальный шок».
"Вы знали его хорошо?"
"Да, конечно."
«Не возражаете, если я совмещу приятное с полезным и задам вам несколько вопросов о нем?»
Он моргнул, глядя на меня. Его лоб был широким и длинным, из-за чего нижняя часть лица казалась странно укороченной. «Нет, нет, совсем нет. Спроси меня, что тебе нравится, и я скажу тебе все, что могу».
Я достал свой блокнот, и в течение следующего часа он отвечал на вопросы и А. Я заполнил множество страниц информацией, которая у меня уже была.
Врач придерживался популярного мнения, что, даже если смерть Менданике была случайной, в чем он сомневался, переворот полковника был где-то в процессе.
«Полковник - генерал Ташахмед?»
Он пожал плечами. «Он был бы наиболее очевидным выбором».
«Но где в этом переворот? Менданике больше нет. Разве преемственность не перейдет к генералу?»
«В нем мог быть замешан полковник. Полковник Мохаммед Дуса - начальник службы безопасности. Говорят, что он построил свою организацию по образцу египетского Мухабарата».