Пётр второй

Она одарила шляхту новыми привилегиями, а крестьян – новыми повинностями.

Подымный (подомный) налог она заменила подушным и прибавила рекрутскую повинность.

При ней усилилась и барщина. Естественно крестьяне начали роптать.

Но, подавляемые центральной властью и местными панами, они пока ещё не могли самостоятельно организоваться на отпор им.

Во время войны с Наполеоном её внук – царь Александр I-ый – на себе почувствовал неблагодарность шляхты, часть которой повернула оружие против Российской Империи.

В этот период и крестьяне Полесья надеялись, что с приходом Наполеона будет отменено крепостное право, как было сделано им во Франции.

Но Наполеон побоялся «Le moujik», и получил в своём тылу рост стихийного партизанского движения.

После победы над Наполеоном бывшие крестьяне (солдаты и партизаны) Полесья, как и во всей царской России, надеялись, что после войны – за их заслуги перед Отечеством – царь отменит крепостное право.

Но Александр I-ый ограничился только принятием «Закона о вольных хлебопашцах», лишь временно заморозив ситуацию.

И вот теперь у крестьян Полесья – участников польского восстания – появился шанс борьбу против царского правительства повернуть и на борьбу против своих угнетателей – местных панов.

Ведь положение крестьян Западного Полесья оставалось трудным.

Пока количество крестьян, работавших на государство, было незначительным, местное дворянство стремилось усилить эксплуатацию своих крестьян, дабы выстоять в конкуренции с нарождающимся слоем капиталистов.

Потому в это время на территории Полесья и начались крестьянские волнения. Но крестьяне не очень-то и хотели воевать, в общем-то, за чуждые им национальные интересы своей местной шляхты, которой крестьяне были нужны лишь как пушечное мясо.

Посему, даже наскоро обученных, их сразу бросили в бой.

И под Вилейками, как и под многими другими городами Польши, повстанцы были разбиты правительственными войсками и рассеяны.

Разбившись на небольшие отряды, чтобы избегать больших сражений, они стали нападать лишь на тылы царских войск – военные склады и транспортные обозы, в общем-то, занимаясь разбоями и грабежами.

Но, возглавивший один из таких небольших конных крестьянских отрядов, молодой и задиристый Клим, действуя по-петушиному лихо, заодно с огнём и мечом пройдясь и по панским имениям, начиная с имения своего господина, получил прозвище «Чырвоны Коча» (Красный Кочет).

Невольно присоединившиеся к восставшей шляхте, крестьяне, видели, что это восстание им лично ничего не даёт, и воспользовались случаем для сведения счётов со своими непосредственными поработителями.

А когда они узнали объявление царского правительства о том, что крестьяне, добровольно сложившие оружие, будут прощены, все они покинули отряды, разбежавшись по своим деревням и хатам.

К тому же у шляхтичей – участников восстания – эти имения были конфискованы, а сами они преданы суду – им учинили «разбор шляхты».

Заодно царь Николай I-ый отменил униатство, закрыл Виленский университет и перевёл часть недовольных шляхтичей в однодворцы.

Но его реформы («реформы Киселёва») позитивно отразились лишь на государственных крестьянах.

Им облегчили повинности, перевели с барщины на оброк и запретили сдавать их в аренду. Поэтому крестьяне, принадлежавшие местным панам, стали смотреть на государственных крестьян с завистью, а на своих панов – с ненавистью, тайно лелея мечту о выходе из крепостной зависимости.

Но к таким крестьянам уже не относился, невольно освободившийся от крепостной зависимости, молодой Клим.

И со временем его белорусское прозвище Чырвоны Коча, или по-русски Красный Кочет, трансформировалось просто в фамилию Кочет.

А все его сыновья теперь носили эту фамилию, осев, в основном, в деревне Пилипки – на всякий случай подальше от всевидящего ока властей.

Прошли годы, многое забылось. Постепенно стёрлась из памяти следующих поколений острота прошлой борьбы и горечь утрат.

Сыновья Клима обустроились, обзавелись хозяйством, семьями, двое из них вырастили детей, растили внуков и правнуков.

Но жизнь крестьян (полешуков) Западного Полесья царской России была нелегка.

В отличие от соседних низких, полуразрушенных и закопченных хат их деревни с их отвратительными запахами от нечистот, дом Петра Кочета был построен позже.

Поэтому, вместо курной избы, новое жилище было построено с выходящей на крышу дымовой трубой, что позволяло избежать грязи и копоти внутри дома.

Да и воздух в такой хате был чище, хотя в сенях за стенкой с печкой нередко до середины весны зимовали поросята, телята, ягнята и куры с гусями.

А по весне начиналась самая тяжёлая пора в жизни крестьян – старые запасы уже заканчивались, а до нового урожая было ещё далеко.

Особенно страдали бедные и многодетные семьи с малолетними детьми. Такой многодетной и была семья Василия Климовича.

Поэтому Петру Васильевичу приходилось помогать отцу и своим младшим брату и сёстрам. Хотя он всё понимал, но всё равно злился на это, иногда вымещая недовольство на молодой жене, практически не помогавшей ему на дворе, в поле и на огороде.

Зато та хороша была в доме, держа его, насколько это было возможно, почти в образцовом порядке.

Да и в уходе за скотиной она почти всегда поспевала впереди мужа.

Ксения придумывала различные блюда из того, что было под рукой.

И частенько ей в этом «помогал», насколько мог, младший Пётр.

Иногда, в самом крайнем случае, из-за нехватки муки, она пекла хлеб с двойной примесь мякины, состоявшей из высушенных листьев папоротника, вереска и копытника, берёзовой коры и различных корений.

И хотя такой хлеб был невкусный и весьма тяжёл для пищеварения, но он всё же был!

Но чаще всего Ксения Мартыновна пекла хлеб из не тщательно просеянной ржаной муки с примесью ячменя и картофеля.

И он её домочадцами считался вкусным и здоровым.

В некоторых крестьянских домах для выпечки хлеба хозяйки использовали винную барду, то есть, оставшееся от винокурения зерно.

На винокурнях его обычно выбрасывали или отдавали на корм скоту и вовремя подсуетившимся бедным крестьянам.

Иногда некоторые крестьяне в качестве добавки к хлебу из ржаной муки использовали муку из соломы. Такой хлеб был хуже, чем с использованием барды, но лучше, чем с мякиной, или лебедой, дубовыми желудями, древесной корой или с оленьим мхом.

Все члены разных семей Кочетов были неприхотливы в еде, питались тем, что бог пошлёт. В основном это были огородные овощи, молоко и самодельные молочные продукты, яйца и мясо птицы.

А зимой изредка у них на столе появлялось мясо говядины и свинины, а уж тем более в изобилии были также сушёные и солёные грибы и огурцы, квашеная капуста, мочёные яблоки и ягоды, сухофрукты и мёд диких пчёл.

Бортники, коим был Василий Климович, добывали его по опушкам леса. И этим он с азартом занимался до почтенного возраста, приучив к этому занятию и некоторых своих сыновей, самым удачливым из которых оказался Пётр Васильевич.

Он даже специально помогал диким пчёлам, прикрепляя на высоких ветвях деревьев самодельные улья.

– «Бора, Пеця! Пайшли вулей для пчол будаваць (строить)!» – бывало, в шутку звал он на помощь своих малолетних сынков.

Но самой желанной едой для крестьян всё же был хлеб.

Кроме него крестьяне Западного Полесья в основном ели картофель, причём в разных видах и круглогодично.

Он частично замещал нехватку хлеба и овощей.

Необходимой едой были щи из кислой серой капусты, приправленные овсяной или ячменной крупой, а также борщ из бураков (свёклы) и кашица – приправленная луком похлёбка из круп.

Крестьяне также охотно ели горох, чечевицу, редьку с квасом и луком, и различные пироги.

Изредка они ели жареное мясо гуся или поросёнка, а иногда и рыбу, не употребляемые в постные дни.