Страница 2 из 16
– Потому что неделю назад видели твою ненаглядную с каким-то хлыщом в обнимку.
– Да это же просто поцелуй! – все-таки взвизгнула я.
– Цыц! – поднял ладонь отец. – Проверяйте, – и поспешил вон из гостиной.
– Ну папа! – опешила я, но слова рассыпались о его широкую сгорбленную спину.
– Молчи, Ангел, – скрипнул он, не обернувшись. – Делай, что говорят.
Нас с женщиной оставили наедине, но я знала, что мужчины за дверями ожидают вердикт, и от этого было плохо. Стыдно и обидно. Я ведь хранила себя, зачем меня так унижать? От этого колотило и бросало в холод, словно меня ледяной водой облили.
– Ложись, Ангелина. Я быстро, – женщина ловко надела перчатки и выставила руки вверх.
Я осмотрелась. Из вариантов, куда лечь, было только кресло и папин кожаный диван. Выбрала диван. Пришлось сжать зубы и осторожно присесть на край, подтянуть к себе слои платья и откинуться немного назад. От стыда у меня горели щеки. От странного тянущего предчувствия под ребрами сдавливало сердце.
Я не поддамся этим страхам, ничего такого не случиться от проверки.
– Ангелина, – покладисто улыбнулась врач. – Нужно снять белье.
Я подхватилась и быстро стянула ажурные трусики, сжала их в кулаке и снова легла.
– Ноги шире, подхвати колени.
Пришлось послушаться, хотя обида стояла под горлом и не давала нормально дышать.
Прохладные от геля пальцы скользнули внутрь. Я невольно сжалась, испытывая неприятное распирание. Женщина наклонила голову, аккуратно прощупала меня внутри, а потом встала.
– Все в порядке, одевайся.
Перетерпеть минуту позора просто, но знать, что тебе до конца не доверяют, оказалось ниже моего достоинства. Я едва не заплакала, сдержалась на остатках воли и веры в лучшее.
Это же Носов-старший не доверяет! Григорий не такой. Он хороший.
Глава 3. Ангел
Когда Яна Валерьевна покинула комнату, я выдохнула с облегчением. Стыд, сковавший грудь, отступал медленно. Я даже растягивала время одевания, чтобы успокоиться.
Прибежала стилист и заплясала вокруг меня, сетуя на то, что я сильно помяла прическу. Та пофиг на прическу, ну серьезно. Меня унизили, а ей какие-то букли важны. Но ничего, я этот позор переживу, больше этот седой старикан меня не обидит, Гриша будет защищать от всех невзгод.
Я пойду с гордо поднятой головой навстречу новым чувствам.
Убедившись, что выгляжу если не на миллион то на пару сотен тысяч баксов, женщина, наконец отпустила меня на церемонию. Я приблизилась к отцу и, ступая по ковровой дорожке, мы направились к ожидающему нас у крыльца белоснежному лимузину.
Носовы поехали в церковь впереди, как и задумано по плану свадьбы. Наша машина отправится следом.
Торопиться некуда: Григорий должен ждать меня у алтаря.
Папа тихо извинился, прошел немного вперед, чтобы поговорить без свидетелей по телефон. Я улыбнулась и легонько прикусила губу. Чтобы отвлечься от произошедшего, размечталась о первом поцелуе, но тут стилист преградила дорогу осуждающе посмотрела на меня.
– Анджелина, не кусать губы, помада расмашется, – на ломаном от волнения русском завопила стилист и вскинула руки. Где ее папа купил, догадаться не сложно. У отца в Америке большой бизнес. Часто мотается в Нью-Йорк, оттуда и эту пчелку Майю привез, подозреваю, что не только для того, чтобы меня одевать и украшать.
– Э-э… – я скривилась. – Подскажите, как вас зовут?
– Шейла, – отозвалась женщина и поникла. Обиделась, что я не запомнила ее имя?
А зачем мне запоминать имя человека, услуги которого требуются лишь раз в жизни? Да и я с трудом представляла, чем они занимаются с отцом, когда остаются в его кабинете одни. Это было противно. Она мне не нравилась, и маму мне не заменит.
– Шейла, – коротко усмехнулась я, – под вашим «шедевром» спрятано настоящее сокровище, которое трудно чем-то испортить.
Мне и так досталось, не хватало ещё, чтобы стилист на меня кричала в день, который должен стать самым счастливым.
Женщина коротко поджала губы, а я направилась к лимузину. Папа наверняка уже заждался, а он этого не любит.
Я почти дошла до края дорожки, как вдруг совсем близко раздался свист тормозов. Поднялись крики и такой грохот, что уши заныли. Вскрикнув от страха, я сжалась и попятилась назад, но тут же, сбитая с ног, упала навзничь и перекатилась на правый бок. Жёсткий ворс ковра больно впился в нежную кожу щеки, сверху на меня что-то рухнуло, да такое тяжёлое, что не получалось вдохнуть.
Я приподняла голову и с ужасом отпихнулась, увидев перед собой рваный оранжевый жакет и женщину с широко распахнутыми остекленевшими глазами.
– Шейла, – шепнула я.
Но стилист никогда уже не поправит мой макияж.
– Ангелина, не двигайтесь, – услышала я хриплый шёпот. Кто-то оттащил тело стилиста в сторону.
Пока я хватала воздух губами, чтобы осознать, что не сплю, охранник отца накрыл меня своим телом и, вытащив пистолет, тревожно осматривался. Люди истошно кричали, воняло гарью и копотью, над головой в черное небо взлетали яркие искры пламени. Это горит наш дом? Я украдкой из-под большого мужчины выглянула на лимузин. Там же отец! На нас напали?
Кто? Зачем? Жив ли папа?
Что-то мерзко шмякнуло над головой, и по щеке потекло нечто горячее, резко контрастирующее с холодным августовским вечером. Я машинально стёрла каплю и с удивлением посмотрела на испачканные алым кончики пальцев. Сердце пропустило удар, когда тяжесть тела охранника, прижимающая меня к земле, пропала.
Я хотела закричать, но не смогла. Грудь сдавило корсетом ужаса, а в горло набились гвозди страха.
Неожиданно меня подкинуло вверх, выбив напрочь дух. Я закричала, будто прорвало плотину, но тяжелая рука запечатала вопль и до боли сжала лицо.
– Молчи, иначе хуже будет, – рыкнул кто-то басом на ухо. Меня прошило сквозным ужасом. С трудом до меня доходило, что это покушение или убийство, а я умирать не хотела. Потому когда давление со рта ушло, снова закричала:
– Папа! Помогите! Папа, пожалуйста! – я заколотила спину похитителя, будто из камня сделанную, и задрыгала ногами. – Папа! Пустите! Пустите меня! Помоги… – взгляд скользнул по ковровой дорожке и замер на лице моего охранника. На его белоснежной рубашке расцвел багровый цветок, а глаза застыли в одном положении и больше не закрывались.
Этого просто не может быть! Мне снится кошмар!
Попыталась снова вырваться, но меня встряхнули и, подняв над землёй, перекинули через плечо.
Я словно в стальные тиски попала! Приподнялась, напрягая пресс, и увидела других охранников отца. Один из них целился в моего похитителя, но появившийся рядом отец двинул его рукоятью пистолета.
– Попадёшь в Ангелину, идиот!
– Пустите! – отчаянно вырывалась я. – Папа! Папа! Спаси! Папа…
Нас окружили незнакомые мужчины, а тот, что тащил меня, был просто огромен, ловко перебегал через трупы и обломки. Как гора, но живая, быстрая и беспощадная. От него тянуло порохом и кровью. Я не оставляла попытки вырваться: царапалась, билась, даже пыталась укусить его, но убийце мои старания были, как комариные уколы. Он даже не реагировал. Я просто в западне его лап.
Мужик молча скинул меня с плеча и одним движением запихнул в чёрный автомобиль с тонированными стёклами. Не церемонясь, что сломаю шею от его броска. Я вжалась в угол и подтянула к себе разованное и залитое чужой кровью свадебное платье.
Нападающий, как кобра, бросился за мной и завис в сантиметре от моего лица. За его спиной появился еще один мужчина в черном. Хлопнула дверь, отрезая меня от голосом и шума.
– Пришло время платить, Кирсанов, – зарычал первый мужик-гора.
От вида шрама через всё его лицо, что начинался в уголке крупных губ, тянулся до уха и расчерчивал полосами висок и край темечка, у меня похолодело в животе. Весь в чёрном, сам страшнее смерти. Короткие волосы цвета вороньего крыла, массивная челюсть, желваки звериные, ходящие ходуном, мощная шея и руки, способные убивать одним движением. Он переломает меня и даже не вспотеет.