Страница 20 из 34
Учет экономической стороны общественной жизни стал в марксизме объясняющей основой его теории истории. Но он учитывает еще прогностический момент общественной науки. Связующим звеном между ними, по Марксу, служит тот факт, что общественные теории являются дополнительной формой исторического процесса. Марксизм не наделяет подобные теоретические формы самостоятельной жизнью, и в этом пункте он порывает с идеалистической традицией. Тем не менее теоретические концепции включаются в историю на политическом и правовом уровнях, доводя классовую борьбу до борьбы политической и идеологической, до борьбы за государственную власть и до обоснования необходимости подобной борьбы. Экономический материализм Маркса превращается здесь в практический материализм.
С этих позиций Маркс предпринял попытку разобраться в истории капиталистического общества. Его исследования привели к раскрытию механизма вынужденного экономического сотрудничества основных классов данного общества, к обнаружению пружин экономического насилия над пролетариатом со стороны буржуазии. Изменить ситуацию, оставаясь в рамках системы капитализма, нельзя. Но в этой системе возникают предпосылки для ее взрыва. Маркс полагал, что сам капитализм готовит себе могилу, а главный его могильщик – промышленный пролетариат.
С пролетариатом марксизм связывал такую классовую борьбу, которая ведет ко всемирно-историческим результатам. Важнейшим из них должно стать упразднение всяких классов и установление господства общественной собственности на основные средства производства. Подобный прогноз вытекал из анализа определенных тенденций развития капитализма: рост обобществления труда и производства, нарастание системного кризиса капитализма, усиление и рост пролетаризации массы населения, действие закона относительного и абсолютного обнищания масс, осознание собственного классового интереса и др. Опираясь на такие законы-тенденции, марксисты предрекали скорую и неизбежную гибель капитализма под тяжестью собственных объективных пороков. В данных условиях они считали оправданной чрезвычайную политическую активность пролетарского общественного движения.
Свою роль марксисты видели в соединении теории гибели капитализма с практикой подталкивания его в пропасть истории. Эту роль они определяли также как внесение революционного сознания в массы, а также как организаторскую работу по превращению пролетариата из «класса в себе» в «класс для себя». Из неразвитого бунтовщика пролетариат должен был превратиться в исторического субъекта, осознающего свою миссию и способного неуклонно следовать своим историческим задачам. Марксизм тем самым становился пролетарской идеологией, имеющей своим базисом научное историческое знание.
Маркс был сторонником осмысленной практики революционной борьбы. Залог ее успеха он видел в том, что теория (новая философия) становится духовным оружием пролетариата, а пролетариат выступает в качестве материального оружия философии. Все непролетарские концепции он считал реакционными, в том числе и иные концепции социализма, широко распространившиеся по странам Европы. Своим долгом Маркс полагал идейную борьбу с анти-пролетарскими учениями о социализме и коммунизме. Он признавал только один практический путь борьбы за пролетарское дело: превращение пролетариата в гегемона социальной революции. Согласно Марксу, к этому вели объективные процессы всеобщей пролетаризации населения. Но к этому же вели политические действия сторонников марксизма (создание Коммунистического Интернационала и формирование рабочих партий).
Надо признать, что до определенного исторического момента идеология марксизма адекватно отражала исторические процессы возникновения условий для социальной революции. Развитый капитал ХIХ столетия дикими средствами эксплуатации выдвигал пролетариат на гребень войны с капиталом. Указывая своей судьбой на будущее других эксплуатируемых слоев, пролетариат успешно звал их к совместной борьбе с социальным злом. Однако, делая ставку и в теории, и в практике на пролетариат, марксизм, в конце концов, просчитался в своих выводах о скорой гибели капитализма и о наступлении эры коммунизма. Излишне онтологизируя свою социальную теорию, преувеличивая в ней момент объективной истины, марксизм попал в сети неоднородной и противоречивой практики. Оказалось, что пролетариат способен развиваться не только как революционная сила. Более того, несвоевременная революционность заканчивается для него поражением (гибель Парижской коммуны). Часть пролетариата нашла иной путь и стала при содействии своих капиталистов «обуржуазиваться», превращаясь в аристократическую прослойку пролетариата. Значительная часть пролетариата к тому же стала растворяться в «совокупном работнике», покидая ряды «самого революционного» промышленного пролетариата. Марксистам в этих обстоятельствах пришлось пересматривать положения о социальной базе своей революционной теории. А некоторые из них принципиально перешли на позиции реформизма – постепенного изменения социально-политической системы. Реформисты типа Эд. Бернштейна вообще говорили о революционаризме Маркса как об ошибке, искажающей суть его теории естественно-исторического развития человеческого общества.
Судьба марксизма показывает, что никакая социальная теория не может обладать монополией на историческую истину. В частности, любые теории, претендующие на научный статус, должны подвергаться критике. Решающим звеном подобной критики является, конечно, практика. Прагматический подход неустраним в оценке теорий. Далее. Практика, ведомая лишь одной какой-то теорией, становится односторонней, способной выстроить прокрустово ложе для истории. В эту ловушку попал ортодоксальный марксизм в лице таких его адептов, как В. Ленин и большевики. Переоценив революционные силы пролетариата в России, они превратили так называемую диктатуру пролетариата, переходный период от капитализма к социализму, в долговременное насилие над народом, навязав ему плановый казарменный социализм.
Добавим, что классический марксизм выпячивал революционную сторону практики, в качестве ведущего фактора отмечал в ней преобразующую деятельность людей. Но реальная жизнедеятельность людей включает и консервативную сторону. В ней закрепляются устойчивым образом достигнутые плодотворные результаты, структуры, обстоятельства. Сам Маркс говорил, что в общественных переворотах сохраняется достигнутый уровень производительных сил. Во всяком случае, с таким сохранением связаны возможности прогрессивного развития. Тогда и революция имеет право на историческую жизнь, если она способна сохранить и преумножить производительную силу человечества, что является главным условием его свободы.
Однако те революции, которые имели место в реальной истории, ломали общественную жизнь, повсеместно были насильственными и кровавыми. В их число попадают и буржуазные революции, свершившиеся когда-то в Европе. Маркс и его сторонники романтично предполагали, что пролетарские революции не повторят путь буржуазного насилия. Дескать, массовая сила пролетариата и без чрезвычайных мер принуждения заставит буржуазию смириться с изменением общественных порядков. Марксисты надеялись также на мощь мирового пролетариата, на единство его интернациональных действий. Несомненно, что эта позиция оказалась утопичной, не имеющей реальных оснований ни в европейской, ни в мировой истории. Последующие революции, имевшие пролетарскую окраску, оказались столь же кровавыми, как и буржуазные.
Надо сказать, что после Второй мировой войны в мире сформировались мощные силы новейшей реформации, которые смогли привлечь на сторону эффективного социального развития современный научно-технический прогресс и современные методы управления общественными системами. В итоге ряд стран (мировая «семерка») сумели вырваться далеко вперед в техническом, экономическом и социальном развитии, обойдясь без революционных классовых действий. Мировые проблемы всеобщего благоденствия они, конечно, не решают. Но почва из-под революционного марксизма, безусловно, выбита.