Страница 13 из 47
Субъективное в методе, в особенности такой его компонент, как умение, навык к исследованию, творческому мышлению, творческому решению научных задач, формирующийся у ученого на основе усвоения опыта предшественников, делает метод живым, работающим, непосредственно участвующим в научных исследованиях. Формирование же умения, единства субъекта и метода осуществляется в процессе интериоризации, перенесения норм метода во внутренний психический план индивида, т.е. в процессе усвоения ученым метода, превращения его предписаний, операций, используя терминологию Полани, в личностное знание.
Такое интериоризованное, идеальное бытие метода неверно сводить лишь к чисто индивидуальным характеристикам сознания ученого. Функционирование метода, его работа в исследовании обеспечивается ученым на основе не только сугубо личных пристрастий, личного умения, но и системы ценностей, принятых в научном сообществе, в обществе в целом. Иными словами, методу присущи социальные характеристики, детерминированность социокультурными условиями научного познания. Выбор и использование метода происходит не автоматически, а на основе социального опыта субъекта, в который наряду с теоретическими, рациональными входит целый комплекс ценностных представлений, например, представления ученого о важности решаемых проблем, о значимости тех или иных научных положений, идей, о роли своей собственной познавательной деятельности и т.п. Можно сказать, система социальных ценностей, разделяемая ученым, контролирует, регулирует как процесс научной деятельности в целом, так и работу научного метода.
1.4. Метод как форма рефлексии
Как уже говорилось, метод в своей структуре содержит определенное знание и опирающуюся на это знание совокупность познавательных действий. Это дает возможность методу регулировать процесс научной познавательной деятельности, а также обеспечивать приращение знания, осуществлять эвристическую функцию получения нового научного знания. Кроме того, метод, входя в состав науки, выполняет рефлексивную функцию, т.е. функцию осмысления самой исследовательской деятельности в науке.
При этом основные компоненты метода по-разному участвуют в выполнении рефлексивной функции. Так, входящее в состав метода знание принадлежит рефлексивному уровню научного познания, поскольку в методологическом знании отражаются, обобщаются закономерности и особенности протекания процесса научного исследования. А операциональной, т.е. деятельностно-практической стороной метод непосредственно «погружен» в процесс исследования той или иной предметной области, а это значит, что операции, познавательные действия метода «работают» не на рефлексивном, а на предметном уровне познания.
Научный метод для успешного функционирования должен использовать двоякого рода знание: предметное, т.е. знание об объекте, и собственно методологическое, нормативное. Например, применение экспериментального метода в науке невозможно без определенного теоретического фундамента (в современной физике, в частности, эксперимент выступает своего рода «практическим звеном» в цепи теоретических построений, поскольку теория и определенным образом предсказывает эксперимент, и организует его). Но, с другой стороны, осуществление эксперимента предполагает использование экспериментатором методологического знания в виде различных предписаний нормативного характера. К ним можно отнести и требования точности измерения, и рекомендации по изменению необходимых для эксперимента величин, и методики учета и исправления разного рода ошибок (систематических и случайных), и правила пользования приборами и т.п.
Ясно, что предметное знание метода является отражением действительности, а именно той предметной области, для исследования которой и создается метод. В силу того, что предметное знание направлено на объект, относится к нему, а не к процессу познания, оно не может быть рефлектирующим относительно самого себя, не может выполнять рефлексивную функцию. Другое дело - собственно методологическое, нормативное знание. Это знание отражает, прежде всего, процесс и результат познавательной деятельности в науке и, стало быть, выступает формой ее самосознания, формой методологической внутринаучной рефлексии.
Поскольку методологическая рефлексия относится и к теоретическому, и к эмпирическому исследованию, она как бы воспроизводит эту общую структуру научного исследования уже в рамках методологического анализа. Можно сказать, что в известных границах методологическое знание как составляющая метода распадается на общие теоретические построения и предписания более низкого уровня обобщения. Все это накладывает отпечаток на характер отражения практики научного познания методологическим знанием. Так, методологические предписания, непосредственно включенные в конкретный познавательный процесс, в большей степени определяются не общими закономерностями и особенностями научного познания, а скорее характеристиками предмета и специфическими условиями осуществления исследования. Иными словами, методологическое, нормативное знание низшего уровня обобщения, непосредственно вытекая из практики исследования, специфики объекта и познавательных задач, в большей мере включается в предметный, а не рефлексивный уровень научного познания.
Кроме того, специфика рефлексии методологического знания практики научного познания как объекта этой рефлексии коренится в природе самих норм метода. Как известно, любые нормы, в том числе, разумеется, и нормы, предписания метода по своему существу отличаются от предметного, содержательного знания тем, что несут информацию, относящуюся не к объекту, а, прежде всего, к субъекту познания или действия. Главное предназначение подобной информации заключается в том, чтобы определенным образом регулировать процесс познания, т.е. «заставлять» ученого вести научное исследование правильно, в соответствии с принятыми в науке предписаниями. Конечно, нормы метода согласуются с объектом, в данном случае с практикой познания, в известной мере содержат информацию о ней, поскольку метод должен обеспечивать успех познания, однако эта информация, безусловно, носит опосредованный характер.
Выполнение методологических норм обеспечивается, прежде всего, стимулами, поощрением, признанием научных достижений того или иного ученого. Это имеет особое значение для научной деятельности, поскольку научное сообщество не только и не столько подвергает санкциям ученого за нарушение требований метода, как это происходит, например, при нарушении социальных, моральных, религиозных и других норм, сколько поощряет за успешное решение научных проблем признанием его авторитета. Тем самым, в нормах проявляется не отражательное, точнее, познавательное, а ценностное отношение субъекта деятельности, исследователя к условиям ее осуществления.
Вместе с тем методологические нормы, предписания метода, несомненно, аккумулируют в себе тысячелетний познавательный опыт человека, так называемый практический, эмпирический здравый смысл науки, являясь в этом отношении отражением, обобщением практики научных исследований. Надо учитывать сложность процесса формирования нормативного знания и, прежде всего, опосредованность данного процесса практикой познания. Надо учитывать, что нет прямой логической связи между предметными, фактическими суждениями и суждениями нормативными. Нормативные, элегические, и более широкие аксиологические суждения в отличие от предметных, фактических, дескриптивных не могут оцениваться в категориях «истина-ложь». А. А. Ивин подчеркивает, что оценка, а значит и нормы, не имеют истинностного значения, они не могут быть истинными или южными. Истина и ценность - две полярные и вместе с тем взаимодополняющие категории. Нормы метода не могут непосредственно отражать действительность; их согласование, т.е. соответствие действительности обеспечивается как результат практики познавательной деятельности, в ходе которой они формируются. Такое формирование осуществляется на основе преимущественно эмпирических процедур, непосредственно «вплетенных» в практику познания. В данном случае нормы метода создаются стихийно, в процессе естественноисторического развития научной деятельности, в плоскости так называемого здравого смысла. Механизм формирования норм может быть проиллюстрирован, разумеется, с учетом приблизительности такой иллюстрации, на примере из истории образования норм технологии трудовой деятельности.