Страница 15 из 39
Для раскрытия категориального смысла вероятности привлекают обычно такие категории детерминизма, как возможность, необходимость, случайность. Их применение обеспечивает наиболее адекватную характеристику содержательных аспектов тех формальных средств научного исследования, которые опираются на понятие «вероятность».
Известно, что сфера возможного или круг возможностей некоторого явления определяется двояким образом. Прежде всего набор возможностей обусловливается внутренним содержанием, существенными свойствами явления. Кроме того, сфера возможного определяется сопутствующими условиями. Скажем, имея некоторый выбор элементов, правомерно связывать с ним множество возможных систем, «построенных» из этого набора. При учете только свойств самих элементов круг возможностей зависит лишь от данного типа связей между ними. Однако на реализацию того или иного типа связей в общем случае существенное влияние оказывают также свойства внешней среды, внешние условия. Здесь можно привести простой пример, когда из множества возможных электрических схем, способных нормально работать на заданных элементах, выбраковывается значительная группа из-за несоответствия, например, температурному режиму среды (недостаточная стойкость к высокой температуре некоторых элементов может привести к разрушению схемы).
Все это говорит о том, что возможность имеет как природу необходимости, так и случайности. Необходимое предполагает полноту всех моментов своего содержания, т. е. все богатство сторон действительности. В силу этого справедливо утверждение, высказанное Гегелем, что необходимое опосредуется самим собою, т. е. необходимым же55. Между тем возможность представляет в некотором роде лишь частичную необходимость, обусловленную неполнотой, незавершенностью, неразвитостью ее собственного содержания.
Категория «возможность» позволяет отразить необходимость как весьма сложную форму детерминации. С ее помощью удается выделить разнообразные градации, плоскости и уровни реальной необходимости, связь последней со случайностью.
Исследование необходимости с этих позиций предполагает разработку особых средств для учета реального неравенства между возможностями, для оценки их вклада в действие общей необходимости. Именно в этой ситуации вводится понятие «вероятность».
Особенность этого понятия состоит в том, что оно является формой саморефлексии возможности, т. е. выражает возможное в возможном. Однородность, однопорядковость вероятности и возможности служит основанием для введения этого понятия в качестве меры самой возможности, а тем самым и перехода к конечности в данной области. Здесь складывается точно такая же ситуация, как и в случае выявления количественной стороны в любой иной сфере действительности. Скажем, в области пространственно-временных отношений мерой выступает известным образом упорядоченная пространственно-временная структура. Например, вводится представление о метрике пространства, отражаемого некоторым набором свойств.
Количественное упорядочение возможностной структуры опирается на ряд специфических идеализаций. Например, принимается посылка, что мера возможностей зависит от их числа в определении той или другой необходимости. Меньшая вероятность соответствует большему числу возможностей. В то же время признается, что рост величины вероятности характеризует уменьшение неопределенности для данной возможности. На таком понимании основано введение численных значений вероятности в интервале от 0 до 1.
Здесь следует обратить внимание на нетождественность формального и содержательного аспектов вероятности. Остановимся в данной связи на распространенном в литературе утверждении, что метрическое значение вероятности, равное единице, свидетельствует о переходе возможности в необходимость.
Уточняя смысл этого утверждения, отметим, что формальный аппарат исчисления вероятностей имеет дело с абстрактной возможностью. Если же говорить об отражении перехода от абстрактно-возможного к необходимому, то оно предполагает учет всего реального многообразия условий. Использовать формальный признак в качестве ориентира реализации этого перехода было бы допустимо, если бы совокупность условий действительно можно было формализовать полностью. Однако такое допущение не выполнимо. Соответственно, рассматриваемое утверждение не может считаться достаточно строгим.
В ряде случаев применяемые в современной науке формализмы для исчисления вероятностей не способны рационально выразить специфику изучаемой сферы возможностей. Так обстоит дело, например, при описании некоторых физических явлений, обладающих очень малой вероятностью. Отсюда возникают своеобразные парадоксы.
Скажем, с точки зрения статистической физики, вероятным является замерзание воды в сосуде, который поставлен в раскаленную печь. Вместе с тем, вероятность этого результата столь мала, событие является столь редким, что его реализация в макроскопическом виде требует невообразимого масштаба времени, несовместимого с временными масштабами протекания большинства известных макрофизических процессов. Следствием этого и является тезис о невозможности.
Вопрос о дальнейшем развитии способов возможностного описания ставится в современной науке весьма остро. Его решение предполагает отказ от ряда исходных идеализаций определения вероятностей. В частности, тех, которые связаны с представлением элементов системы с помощью абстрактно-случайных характеристик. Новые подходы конкретизируют средства описания возможностей применительно к задачам исследования сложных систем. Они трактуют связи между элементами с позиций «разумной» целостности, информационной согласованности. Отсюда проистекают, например, попытки определить вероятность через понятие информации. В рамках концепции вероятностного детерминизма особое место принадлежит идее «вероятностной причинности», разрабатываемой большой группой авторов (Л. Б. Баженов, В. С. Готт, Б. С. Украинцев, Л. П. Шарыпин и др.).
На ее основе расширяется смысл категории «причинность»— за счет признания неопределенности и неоднозначности в качестве существенного момента причинно-следственной зависимости. Однозначная причинная связь здесь трактуется как предельный случай.
Непосредственным толчком к появлению указанной идеи послужили трудности методологического и общефилософского плана, возникающие на почве квантовой механики (попытки непричинного истолкования принципиальной статистичности квантово-механического описания). Новые ее аспекты выявляются на материале исследования сложных систем.
Учет сложных ситуаций, выделение сложных систем требуют поиска новых форм фиксации определенности (с учетом случайности, возможности, субординации уровней организации и т. д.). В этом плане следует рассматривать обращение к вероятностно-статистическим формам зависимости как к важной разновидности детерминации, выходящей за рамки однозначной причинной детерминации.
Хотя понятие вероятностной причинности решает ряд методологических вопросов, связанных с описанием и объяснением неопределенностных ситуаций, тем не менее проблема его применения в современных философских и научных разработках остается дискуссионной.
Во многом это объясняется наличием нерешенных методологических проблем, касающихся истолкования природы вероятностных форм описания явлений. Так, вероятностные зависимости выводятся из предположения об автономности случайных событий, об отсутствии между ними причинной связи. Вместе с тем в ряде областей научного познания известны факты взаимозаменяемости между строго причинным и вероятностно-статистическим описанием. Такого рода факты свидетельствуют о сложном отношении между вероятностными и традиционными причинными методами научного исследования. В эмпирических исследованиях встречаются, например, попытки представить разброс количественных параметров, охватываемых вероятностной зависимостью, как результат некоторой конкретной причины. Однако простого перехода к определению этой причины, как правило, не существует.