Страница 194 из 201
Все здесь оставалось так же, как и пять лет назад, при последнем его посещении этой лачуги: стол из осины и три стула сделанные еще отцом Сэта, шкаф, в котором хозяин хранил все кухонные принадлежности, в углу стояло ведро с питьевой водой, а в другом ‑ поленья, ‑ рядом с поленьями, из стенки слегка выпирала печь. Но только Сэт не встречал его, как всегда.
Сэт всегда знал про истинную сущность своего редкого визитера, и не потому, что Марк ему обо все рассказывал, а из‑за той силы, что всегда витала над ним. К тому же дело было и во внешности Водолея, которая на протяжении многих лет совсем не менялась. Сэт никогда не выказывал в его адрес некие признаки страха и никогда не глядел на него с укором за то, что Марк был тем, кем являлся вот уже двести лет, а всегда был рад его визитам. Чего нельзя было сказать об отце Сэта, который вечно был ворчлив и не упускал возможности сообщить Марку, что во всех бедах Молодого, а может и других Миров, были повинны исключительно Четыре Темных. Но, несмотря на натянутые отношения, он никогда не отказывал Марку во встречах со своим сыном. С Сэтом они подолгу могли говорить о всяких пустяках сидя на улице под звездным небом, и Марк если и рассказывал ему, о чем‑то, то только о той жизни, в которой он был сам простым человеком. Сэт всегда проявлял интерес к его рассказам и никогда не спрашивал его о другой его жизни. Так же Марк часто помогал Сэту по хозяйству, призывая дождь, когда стояла слишком засушливое лето. И всегда Марк относился к нему как к своему сыну, даже тогда, когда Сэт мог сойти разве что за его деда.
Подойдя к другой двери, что вела в спальную, Марк легко толкнул ее кончиками пальцев и встал как вкопанный. В комнате, спиной к нему, стоял мужчина со сплетенными пальцами рук за спиной.
‑ Что ты здесь делаешь?! ‑ гневно обратился он к мужчине. Гнев был настолько силен, что на его лице стали вздуваться витиеватые голубые узоры. Глаза стали абсолютно‑синими и в них заплясали вихри. Его обычную человеческую одежду начало обволакивать дымкой, обращая ее в просторный балахон. ‑ Где Сэт?!
Мужчина обернулся к нему с грациозной легкостью. Первое что обращало на себя внимание в непрошеном госте, были его ярко‑красные глаза.
‑ Рад нашей встрече, Водолей. Рад видеть тебя вновь спустя столь длительный период времени.
Марк сделал три шага ему навстречу и крепко сжал горло Пожирателю.
‑ Ты ведь не думаешь, что это причинит мне какой‑то вред? Лучше давай присядем и все обсудим.
‑ В последний раз спрашиваю тебя, где Сэт?! ‑ Ярость Марка была настолько сильна, что он окончательно перевоплотился в колдуна в синем балахоне и теперь даже его голос стал совершенно неузнаваем.
‑ Он был старым человеком, Водолей. Со смертными часто так бывает, что они просто стареют, а затем умирают, ‑ только и успел ответить ему Пожиратель, после чего резко отлетел в сторону, впечатавшись в стену спальной комнаты, проделав в ней огромную вмятину от которой в разные стороны потянулись паутины трещин. Несмотря на силу броска, Пожиратель не упал и даже не пошатнулся. Отойдя от стены, он с явной нервозностью принялся отряхивать себя от пыли.
‑ Это уже было оскорбление с твоей стороны, Водолей. ‑ Во время этих слов он начал быстро перевоплощаться в красный балахон, отчего его последние слова были уже произнесены нечеловеческим голосом.
‑ Само твое присутствие в этом доме меня не меньше оскорбляет, ‑ отпарировал Водолей.
‑ Тогда спешу принести тебе свои извинения, Марк Уотер. ‑ Сказав это, колдун в красном слегка наклонился вперед, но Водолей прекрасно понимал, что в этом его поступке не было и капли сожаления ‑ а только насмешка, ведь Пожиратель (впрочем, как и он сам) давно забыл, что значит честь и совесть. ‑ Хорошее имя ты себе выбрал для человеческого обличия. А для меня сможешь подобрать подобное имя? Признаться, надоело быть Пожирателем.
Водолей не стал дослушивать слов своего "брата" по силе и перенесся из дома Сэта на его задний двор. Самого Сэта он нашел лежащего на земле около двери, что вела в погреб. Быстро оказавшись около него, он перевернул старика с живота на спину. Мертвые глаза Сэта уставились сквозь него, сквозь синеву неба, сквозь пространство всех Ближних Миров.
‑ Я просто избавил его от суетных проблем жизни, ‑ как всегда невозмутимо ответил голос за его спиной. ‑ Я не понимаю причин привязанности к нему, Водолей. Кем он тебе приходился? Позволь я сам предположу ‑ он был твоим родственником?
Водолей не слышал колдуна в красном. Он провел по лицу старика своей ладонью, закрывая ему веки. К боли, которую он чувствовал всегда, и которая у всех Четырех Темных ассоциировалась с проклятием, прибавилась другая боль. Боль утраты и вины. И пусть эта боль и уступала по силе той, что буквально сжигала его изнутри все эти двести лет и к которой они так или иначе смогли привыкнуть, Водолей все же чувствовал в эти минуту только новую боль и концентрировался только на ней.
‑ У меня тоже были родственники, помнишь? ‑ продолжал свой монолог Пожиратель. ‑ Но я их убил без каких‑либо сожалений. Да, тогда мы уже не были людьми и не испытывали человеческих слабостей. Но, хочу тебе признаться, что даже до проклятия у меня наверняка бы поднялась на них рука. Мы никогда не питали друг к другу теплых чувств. Я никому не говорил об этом, но тебе я расскажу свою тайну. Океан Надежд сохранил мне кое‑какое чувство помимо ярости и злобы. Чувство азарта. Убивая своих родственников, я вошел в азарт и уже не мог остановиться. Именно ты меня остановил, когда я переключился на простых людей, которые и знать меня не знали.