Страница 90 из 100
"Не против, если мы немного поговорим с тобой о любви? Что она представляет для тебя?"
Снова вопрос с подвохом.
Хорошо.
- Любовь - это когда искренне желаешь другому человеку счастья. Когда душу готов за него отдать. Жизнь без него для тебя - это ничто. И ты сделаешь все для своей половинки...
Я замолкла, ожидая следующего вопроса, который не заставил себя ждать.
"Половинки? То есть, по-твоему, любить можно лишь единожды?"
- Не уверена, - честно признаюсь я. - С одной стороны, да, ведь так было бы правильно, но с другой стороны... Разве, полюбив однажды, и не получив, к примеру, чувств в ответ, мы не имеем права на второй шанс уже с другим человеком? Если на чистоту, я даже не уверена в том, любила ли я сама когда-нибудь...
Мой лечущий врач поставил локти на подлокотники своего кресла, скрещивая пальцы у себя на коленях. Заинтересованность в его взгляде стала поддельной, хотя он всячески пытался это скрыть.
"А что по-твоему должен чувствовать человек, когда он влюбляется?"
Я вздохнула и пару минут собиралась с ответом.
- Это происходит незаметно, подкрадываясь к тебе, словно туман. Ты не замечаешь, что начинаешь сильно привязываться к человеку, пока туман полностью не заслоняет твое лицо, и ты уже перестаешь что либо различать во мгле. Но когда чувства исчезают - все по-другому. Это происходит резко, словно ты прыгаешь с обрыва. И мало за что успеваешь зацепится, и еще меньше того, что помогло бы забраться обратно...
"Если бы ты могла что-то изменить в своей жизни, взобраться обратно по обрыву, что бы ты выбрала?" - перевел тему психиатор.
Я застыла, раздумывая над вопросом. В жизни было слишком много того, что мне хотелось бы поменять, однако выбрать среди всего это одно...
- Я бы хотела, чтобы Сережа никогда не попадал в ту аварию.
Не правда. На самом деле я бы хотела, чтобы мы никогда не встречались. Та авария случилась из-за меня. Я сломала жизнь ему, его брату. Себе. Слишком много из-за двух влюбленных подростков. Лучше бы я вообще не знала, что такое быть влюбленным в кого-то...
"Ты полагаешь, что она случилась из-за тебя?"
Он что, мысли читает?!
Вот мы и подошли к самому пламени. Провокационней вопроса не найдешь.
- Нет.
Глаза доктора сверкнули, отчего я поняла, что он догадался о моей лжи. Постаралась как-то выкрутиться:
- Я не думаю, что виновата в той аварии, просто мне кажется, что у меня был шанс это предотвратить, а я его не использовала.
Калинов сочувственно, понимающе кивнул.
Я постаралась скрыть свое раздражение от того, что он даже представить себе не мог, насколько мне хреново. Он не имел никакого права так кивать.
Мужчина наклонился над своим чаем - вообще, у меня тоже была своя чашка, однако я к ней даже не притронулась ни разу. Хотелось поскорее закончить этот дурацкий опрос, и свалить уже отсюда.
"Почему ты оказалась здесь, Виктория?"
Как я поняла, у него явно был заготовлена провокация за провокацией.
- Потому что я наглоталась наркотиков и пыталась покончить с собой.
Меня передернуло от воспоминаний того, как я, под действием таблеток, начала резать вены, чтобы высвободить "пыльцу" и взлететь над землей. А потом как мать упекла меня в эту психушку, чтобы мне дали достойное лечение.
"Почему ты сделала это?" - спрашивает психиатор.
Я вновь вздохнула. Честное слово, Калинову не хватало только реплики "Вы хотите об этом поговорить?"
- Что именно? Наглоталась таблеток? Потому что я устала от всего. Они казались мне способом уйти от проблем, - и от кучи галюцинаций, которые внедряет мне моя же интуиция. - Почему пыталась покончить с собой? По той же самой причине. Хотела освободиться и взлететь над мирским.
Я скрестила руки на груди. Знаю, что доктор прочел в этом жесте. Закрытая позиция. Окончание разговора с моей стороны.
Док поднял глаза к небу и кивнул.
"Можешь идти".
Я поднялась со стула, совсем не ощущая должной радости от того, что допрос окончился. У меня депрессия, и как мне уже сказали, это было последствием наркотических веществ в моем организме.
Если выкарапкаюсь отсюда, никогда в жизни больше не приму ни грамма.
Возвращаясь в свою палату, я застала там Стаса. Он обнял меня своей горячей рукой, отчего я всем телом прижалась к нему. Только он дарил мне чувство безопастности.
С тех пор, как я попала сюда, меня постоянно казалось, что меня хотят убить. Те тени, что сновали туда-сюда по начам, были лишь наполовину реальны хотя бы потому, что реального вреда принести не могли. Они лишь шептали мне на ухо, что моя любовь - это моя же смерть, что такой как я, нельзя никого любить. Запугивали меня. Заставляли натягивать одеяло по самую макушку по ночам.
Но один раз это было совершенно реально.
Красные продолговатые следы на моей шее прямое тому доказательство. Если смотреть на них издалека, можно даже разглядеть очертания ладони...
Я точно знаю, что во сне кто-то пытался меня удушить. Правда, кто, понятия не имею. Тогда мне привиделось, что это был Стас, но такому я поверить не могла совершенно. Нет, кто угодно только не он. Даже интуиция говорила мне, что доверять Стасу можно как самой себе. Я спрашивала у него самого, кстати, был ли он вообще в тот день у меня в палате. Как выяснилось, он вообще был в психиатрической клинике каждый день, однако я не всегда была вменяема, чтобы осознавать его присутствие. Конечно, интуитивно я чувствовала его рядом, и именно это прогоняло тени из моей головы...
Прижимаясь к его телу, я вдыхала такой родной запах корицы и миндаля. От него всегда так пахло и это восточное сочетание уже навсегда врезалось в мою память. Так жаль, что Стас не различает запахов.