Страница 8 из 100
Я захохотала и от всей души захлопала в ладоши.
- О да! Ты крут! Я просто сейчас за красной ковровой дорожкой для тебя сбегаю, пылинки с такого умельца сдувать начну!
Макар бросил в мою сторону злостный взгляд.
- Это все из-за тебя! Ты меня сбила! – сетовал он, раззадоривая меня все больше.
- Типичный мужик, - со вдохом заключила я. – Если у него что-то не получается, то он все сваливает на девушку.
Парень взял в руки шар и пошел к дорожке.
На полпути он развернулся и нахально бросил через плечо:
- Если я – мужик, то ты тогда не девушка, а баба!
- ЧЕГО?!
Он развернулся без ответа, приготовившись кидать, а вскочила со своего места и всем весом навалилась на парня, ругая его всеми возможными цензурными методами.
Шар с его пальцев полетел явно не в той траектории, в которой собирался, и упал мне прямо на ногу, нагло проехавшись по ней в направлении ковра.
- Ты мне на ногу десять килограммов уронил! – зашипела я, притворно скача на одной ноге, и охая от боли.
Естественно, я как не знала, что такое боль, так и сейчас не знаю.
Парень тут же засуетился, пытаясь выхватить у меня мою же ногу и осмотреть ее, а я, вследствие «великой обиды», ему этого не позволяла, прыгая, как дура, на одной ноге.
- Ты сама на меня запрыгнула! – с досадой принялся оправдываться Макар, все еще в попытках поймать мою ногу. – Да дай, я посмотрю! Вдруг у тебя перелом!
Следующие слова я прошипела:
- Если у меня перелом, ты поймешь, что то, что случилось со мной, это только цветочки по сравнению с тем, что случится с тобой!
- Дай сюда свою ногу! Хватит прыгать!
Я остановилась, протягивая ему лодыжку и при этом стараясь сохранить равновесие. Парень задрал одну штанину джинс и тщательно осмотрел мою ногу.
- Ты мне шар на ступню уронил, а не на лодыжку, вообще-то! – пожаловалась я, все еще изображая мучения на своем лице.
Послышались шаги бегущего.
- Что здесь произошло? – спросил администратор, подбежавший к нам и держащий в руках тот самый шар, который Макар уронил на меня.
- Он на меня шар уронил! – пожаловалась я ему.
- Пройдемте со мной, - управляющий протянул ко мне свои руки, видимо, собираясь взять меня. – Мы приложим лед…
Я хотела было потянуться к нему, да не тут-то было. Макар схватил меня, прижимая к себе так близко, что меня всю поглотил его запах.
- Я сам ее отнесу! – прорычал он, поднимая меня на руки. Причем без всякого моего согласия! – Показывайте дорогу!
Бедный щупленький администратор, наверное, сильно испугался грозного злого дядю, и поэтому кинулся открывать нам дверь в какое-то служебное помещение с каким-то жутко устрашенным выражением лица. Бедняга…
А я, изображая боль, заодно и прокатилась на руках у этой высокой башни. Кстати, возможно у меня все-таки перелом. Я ведь все равно его бы не почувствовала… Хотя никаких даже мелких искривлений я не заметила. Быть может, все не так плохо?
- Садите ее сюда, а я сейчас, - пролепетал администратор все еще напуганным языком, - я пока за льдом… - произнес он, вылетая из небольшого офиса, как пробка из бутылки.
- Сильно больно? – с раскаянием спросил Макар, глядя мне в глаза.
Я кивнула, все еще изображая неимоверную боль, которую я якобы героически выдерживала. О да. За семнадцать лет такой жизни без чувств я этому порядком научилась.
Он наклонился к моей все еще задранной штанине и подул на нее.
Я слышала, как он подул. Слышала, как воздух обтекает мою лодыжку. Чувствовала мятную свежесть из его рта. Но не могла ощутить его дыхания у себя на коже.
Всегда так хотелось не понаслышке узнать, что же такое ветер. Что такое с тобой происходит, когда его нежные руки касаются твоих волос, когда он сдувает температуру с твоего лба и когда приятно холодит щеки солнечным утром…
Макару, похоже, было мало того, что он сделал меня грустной, хотя и не замечал этого. Так нет же, он взял своими ладонями мою ногу, и нежно прижался губами чуть выше моей ступни.
- Так лучше?
Теперь я поняла, на что похожа мягкость. Она сквозила в его заботливом голосе, во взгляде синих глаз, которые он поднял на меня. Она была в его движениях, в его чувствах…
- Ты плачешь? – со страхом спросил он. – Тебе больно?
Я покачала головой и улыбнулась. А ведь даже и не заметила, что у меня слезы по щекам бегут… Я подняла ладонь, провела подушечками пальцев по щеке и посмотрела на них. Действительно блестят…
- Мне не больно… - как можно правдоподобнее сказала я.
Мне не больно. Мне не больно…
Казалось, за время всей моей жизни я знала, что не чувствую боли. А что вообще такое боль? Если она похожа на то обрывающееся и расползающееся чувство в груди, то я уж точно не хотела бы его узнать. А если не похоже? Если люди говорят про свои переживания «больно», а на самом деле имеют в виду другое?
Я услышала громыхание льда у кого-то в пакете и обернулась в сторону двери. Макар тоже обернулся, следуя за мной. Через пару секунд вошел администратор с прозрачным целлофановым пакетом, в котором лежала большая куча льда.
Говорят, что лед – это холод, противоположность теплу. Его прикладывают к ушибам, чтобы остудить ударенное место, чтобы остановить циркуляцию крови по нему. Холодными ладонями мы прикасается к человеку, которого лихорадит, и ему становится немного лучше. Холод всегда помогает. Почему же люди его не любят? Помню, как-то спросила, почему, так на меня посмотрели как на сумасшедшую. Неужели, холод – это противно, чтобы так кривиться от него?
- Так лучше? – с заботой спросил Макар, придерживая холодную массу у меня на ноге.