Страница 53 из 100
И прыгаю вниз.
Но меня ловят руки, которые тут же выкидывают меня назад. Я балансирую на обеих ногах, пошатываясь, осознавая, что мой бывший сторож не спешит убирать руки от моего тела.
- Хочешь умереть?! - взвинченным, немного рассерженным голосом прикрикивает мой уже трижды спаситель. - Покончить со всем?! Валяй, но только позволь мне сделать кое-что, а после этого делай что угодно!
Немного сумасшедшая, одурманенная улыбка никак не сходит с моего лица.
- Что ты хочешь сделать? - спрашиваю, не узнавая собственный голос, как будто тот доносится из другого мира.
Он берет мое лицо в ладони, и его теплое дыхание греет мое лицо. Мой бывший смотритель проводит пальцем по моей нижней губе, и вдруг накрывает ее своими губами. В голову ударяют эндорфины, и я немного неожиданно отвечаю на его нежный поцелуй, который кажется совсем детским по сравнению с теми, на которые меня вынуждали клиенты моего хозяина, что и придает ему восторженную прелесть. Я чувствую языком смесь чего-то сладкого и свежего, ощущаю его остановившуюся грудную клетку и жар тела.
Парень отрывается от моих губ и произносит:
- Теперь ты можешь прыгать.
Поворачиваюсь в ту сторону, где стояла несколько секунд назад. Ветер заправляет меня прядь за ухо, и я слышу, как где-то далеко-далеко какой-то шальной водитель тормозит у обочины.
Мое сознание играет со мной в игры на протяжении нескольких секунд, подбивая принять одно или совершенно иное решение.
- Я останусь, - говорю я и нахожу в воздухе его ладонь, которая разительно отличается по температуре с моей - она более горячая и согревающая. - Идем. Я замерзла.
Глава 24
Мы заходим в квартиру.
- Хочешь поесть? - спрашивает мой бывший сторож. - Я могу отнести тебе в кровать, если захочешь.
- Давай, - немного усталым голосом отвечаю я.
Парень берет меня на руки и несет куда-то, положив на что-то мягкое и пружинистое. Я зарываюсь в одеяла и чувствую неудобство - предрасположенность к более жесткому дивану дает о себе знать - и все же молчу. Мой спаситель просто пытается быть гостеприимным, он не виноват, что я такая странная, поэтому и молчу, не заикаясь о том, что мне неудобно.
- Полежи здесь, я сейчас, - говорит мой бывший смотритель.
Я киваю, и он нежно прикасается губами к моему лбу, задержавшись на моей коже лишь секунду. Мне нравится это ощущение, ведь его я испытывала в первый раз, и оно не опошлено никакими страшными воспоминаниями, связанными с тем местом, где меня держали три года. Затем матрас на кровати приминается, а пружины выправляются, и слышатся удаляющиеся шаги.
Откидываюсь на кровать, заправляя ладони под подушку и вдыхая во всю грудь. На лбу все еще присутствует ощущение его губ, мягкое нажатие их на мою гладкую кожу.
Что вообще происходит с нами? Неужели, мы влюбляемся? Я-то уж точно.
Из этого точно не выйдет ничего хорошего, уверена. Для чего я ему? Слепая девочка без семьи, без дома и средств на выживание. К чему Андрею такая обуза у него на пути? Он точно не похож на того, для кого хлопоты с другими людьми не в тягость, а в радость. Он скорее схож с вольной птицей, которая максимум, на что способна, так это просто покормить своих птенцов, а потом, выучив их самостоятельно летать, исчезнуть в лазурном небе, не оставив после себя даже теплых воспоминаний. Он уйдет прежде, чем я сумею его привязать к себе, и позже, чем я сама привяжусь к нему.
Губы все еще горят от его прикосновений - легких, как трепет крылышек колибри. Разум одурманен, я мало чего соображаю в подобной ситуации, на ум приходят всякие глупые мысли.
Что я могу ему дать?
Отношения - это когда ты что-то отдаешь, а что-то получаешь взамен. Они обоюдны, если одна из сторон будет бездействовать, весь каркас полетит к чертям, рушась на самом своем логическом и техническом начале. Если одна из сторон не может что-то предложить другому, рано или поздно такие отношения исчерпают все свои возможности, и двое разойдутся на абсолютно разные дороги и пойдут своими путями, более не пересекаясь.
У меня нет никого - ни семьи, ни друзей. Куда пойду я, когда Андрей меня бросит, что неизменно произойдет, а если все-таки и не произойдет, то уйду сама, потому что не смогу быть просто мешком с картошкой, который ему приходится тащить за неимением выхода. И то, от картошки есть какой-то толк в будущем, а от меня даже и его нет.
Глупо претендовать на его чувства…
Слышу, как в кухне мой спаситель что-то копошится. Наверное, ужин готовит.
Как хорошо ему с развитым обонянием. Еду можно первоклассную приготовить…
Я трогаю свою разгоряченную щеку с надеждами, что не заболеваю. Завтра ни в коем случае нельзя болеть - такое важное действо запланировано. И все-таки температура у меня имеется. Или это от поцелуев?
Шаги. Близко ко мне. А затем в комнату проникает теплый запах картофеля со сметаной. Забавно, я совсем недавно думала о картошке. Довольно повожу носом и слышу, как урчит живот. Кажется, я порядком проголодалась.
- Ты уверен, что мой желудок это переварит? - с улыбкой спрашиваю я, когда парень приземляется рядом со мной на кровать и кладет еду рядышком.
Меня невыносимо тянет к нему, но я не могу себе позволить этого - у нас еда на кровати. Не дай Бог, еще что уроним.
- Думаю, что переварит. Давай, я тебя покормлю, - предлагает он, и я соглашаюсь.
Он кладет еду мне в рот ложечка за ложечкой, а я сначала с опаской, а потом и с аппетитом все съедаю. Затем по стуку ложки о тарелку я понимаю, что картошка закончилась, и с наслаждением падаю на подушки.
- Спасибо, - с наслаждением говорю я, улыбаясь во весь рот.
Живот довольно бурно отвечает, отчего я смеюсь. И вдруг неожиданно на меня ложится мой бывший смотритель, накрывая мои губы своими. Отвечаю на поцелуй как-то неловко - действия парня для меня неожиданны и спонтанны, поэтому сама я не спешу целовать в ответ. Его губы сначала мягко обхватывают мою кожу, лишь чуть оттягивая ее, а затем он раскрывает мой рот и вторгается в него своим жарким языком, похожим на движения змеи. Его руки мягко спускаются по моим плечам и заходят за спину, словно сплетая собственные сети. Его тело движется, вжимаясь в меня, но потом мне становится некомфортно, и я мычу прямо в его губы, которые не дают мне дышать. Мой бывший смотритель не понимает моих протестов, наверное, принимая их за стоны блаженства, и поэтому я делаю свои действия более конкретными: упираюсь руками в его грудь, а коленками отодвигаю его ноги от себя.