Страница 4 из 100
Но я ничего не чувствовала. Ни боли на запястье, ни металла на пальцах, ни холода бортика ванной.
Как и всегда.
Глава 2
Я узнала об этой своей странности года в три, когда мне воспитательница дала подержать пушистого мишку и сказала: «Смотри, какой он такой мягкий!» Я тогда нахмурила брови и спросила, а что же такое мягкий? Воспитательница загрузилась, как бы поточнее мне это объяснить, и стала приводить примеры, которые мне были совершенно не понятны. Объятие матери. Перышко птицы. Расчесанные, только помытые волосы. Взбитое пуховое одеяло. Теплая шерстка домашних животных. Тогда я спросила, что такое тепло. Воспитательница свела брови и, подведя к батарее (а дело было зимой), прижала мою ладошку к ней. «Чувствуешь? - спросила она. – Вот это называется теплом». Потом она прижала мои пальчики к своей щеке. «Это тоже тепло», - мягко сказала она, улыбаясь и глядя мне в глаза.
Но я ничего особого не чувствовала и тогда твердо решила, что тепло и мягкость – это когда все находится в обычном состоянии.
Лишь потом, в начальной школе, мы начали говорить что-то про прикосновения, и я поняла, чего лишена в мире. Я не знаю, на что похоже мое состояние, ведь никогда не знала ничего другого, чтобы сравнивать. Но думаю, по рассказам, это схоже с тем, когда обычный человек просто ни до чего не дотрагивается, когда вокруг его пальцев лишь воздух. Хотя не уверена – может, воздух тоже можно чувствовать?
Как и от рождения слепой, не знавший, что такое солнце, и составляющий свое собственное особое предположение о том, как оно выглядит, так и я могу только лишь догадываться, что значит чувствовать кожей. Каково это ощутить, как тебя держат за руку. Почувствовать тепло солнечного света у себя на щеках, играющего в свои солнечные игры. Пройтись по влажной росистой траве, которая, как говорят, режет ступни и щекочет их. Наверное, щекотка – это приятно, ведь когда кому-то, как он говорит, щекотно, он смеется и улыбается.
Да, хотя я ничего не чувствую, у меня усилены все остальные четыре чувства, в особенности вкус. Это зачастую является минусом - я иногда не могу даже спокойно попить воды. Но я бы отдала всю эту сверх-развитую систему организма, чтобы хоть раз почувствовать тепло объятий или все то, о чем так с восхищением рассказывают…
- Эй, ты не можешь пропустить вечеринку года! – щебетала в телефонную трубку Дана.
Ее послушать, так каждая вечеринка у Олега – это вечеринка года.
- Да нет, я лучше дома посижу… - протянула я, одновременно скользя взглядом по новехоньким страницам и почти не слушая свою подругу.
Почти представляю, как она в этот момент закатывает глаза. Конечно, что может заставить не пойти на вечеринку нашего главного тусовщика?
- Ну пошли-и-и… Что мне там без тебя делать? – жалобным голосом попросила Дана.
Ой, знаю я твои «нечего делать». Едва мы туда приходим, как ты тут же уходишь к каким-нибудь «супер-пупер важным гостям», а про меня совершенно забываешь, отчего приходится таскаться за какой-нибудь совершенно безмозглой группкой новоиспеченных друзей, которые напились в хлам и с которыми уж точно не поговоришь нормально.
Кошмар.
- Пожалуйста, Ника! – вновь попросила подруга. – А то я всем расскажу, что ты у нас законченная ботаничка!
А вот это уже шантаж.
На самом деле, это неправильно, чтобы одна подруга шантажировала другую, но Дана, со своей пустой головой, разве это поймет? Для нее это просто иной способ позвать меня, она не осознает, что в обычной жизни подруги так не поступают.
Да и ботаничкой, на самом деле, я не была. Терпеть не могла, когда кто-то говорил подобное. То, что я люблю книги, не означало, что я помешана на школе, как подумал бы какой-нибудь среднестатистический подросток, у которого ветер в голове. Просто книги порой могут дать намного больше, чем огромное общество людей, окружающих меня ежедневно. Книга не бросит, не предаст, не подставит.
И она уж точно не будет тебя шантажировать.
- Хорошо, я приду, - устало согласилась я. – Но учти, я на тебя в глубокой обиде.
- Ура! – восторженное восклицание донеслось вопреки моим последним словам. Она вообще когда-нибудь меня слушает? – Ты не представляешь, там столько народу будет…
Я вздохнула, включила громкую связь и положила телефон на стол, чтобы голос Даны звучал фоном, а сама углубилась в книгу.
Эх. Если бы у меня был такой друг, как у главного героя. Тот, который всегда поддержит, не бросит, выслушает… Примет все твои начинания…
Так странно жить. Вокруг меня сотни лиц. Я знаю их, как свое собственное. Они спотыкаются по жизни вместе со мной, грустят, радуются, смеются над очередной фирменной шуткой… А я, хоть и принимаю в этом открытое участие, все это время нахожусь где-то вдалеке, слушая голос своей собственной тишины, того настоящего мира, где нет места всей этой суматохе и бесполезной болтовне. Я живу в каком-то своем мирке, не пропуская в него ни единой души. А смысл? Чтобы они и там все наводнили своей вычурностью и притворной индивидуальностью, которую они так хотят обрести? Все вокруг них - фальшь. Легкий карточный домик, способный упасть, повалив за собой весь мир как домино, лишь из-за дуновения неприязненного вражеского ветерка.
Жизнь – это и есть выстроенная вереница темных доминошек. Повалив одну, все остальные падают за ней. Только вот некоторые намеренно убирают неугодную, расшатанную доминошку, неспособную спокойно стоять в очереди на смерть, чтобы подстраховать себя. Все лишь потому, что она выбивается из толпы. Она не вредит – но люди эгоистичны, им лучше искоренить неудачника заранее, чем рискнуть своей собственной шкурой и помочь ему.