Страница 30 из 100
Макс покачал головой.
- Вот вы, девушки, все такие одинаковые – всегда думаете, что парни одинаковые! - честно говоря, эта фраза сломала мозг нам обоим, и мы, переглянувшись, засмеялись.
- Глубокая мысль! - воскликнула я, все еще посмеиваясь.
- А то! Кстати, завтрак готов! - известил парень, убирая сковороду с плиты и перекладывая яичницу в две тарелки.
Затем отнес их к столу и поставил одну передо мной, а другую напротив. И только собирался сесть, как я вскочила и направилась к плите.
- Что такое? - спросил он.
Я покачала головой и выключила конфорку.
- Ты плиту не выключил, тетеря, - и села за стол.
- Сама ты тетеря! - воскликнул Макс и взялся за вилку.
По моему лицу расплылась коварная улыбка. Только Максим собрался положить первый кусок в рот, как я запустила своим желтком, нанизанном на вилку, прямо в его лицо и захохотала, увидев выражение полной неожиданности.
- Ну держись! - грозно предостерег Максим.
Я завизжала, пытаясь прикрыться руками, однако не успела это осуществить, и белок попал мне прямо по щеке, еще и залив правый глаз. Резко оттерла его и запульнула кусочком яичницы в Макса, а тот вовремя успел пригнуться, отчего этот самый кусок влетел прямо в стекло окна, по которому сполз с довольно странным звуком.
- Получи фашист гранату! - сказал Макс, и в этот же момент кусок яичницы врезался прямо в мою шею и перепачкал волосы.
Я прищурилась.
- Ну все. Ты сам напросился! - и прямо рукой схватила его тарелку и направила все ее содержимое парню в лицо. Яйцо так забавно его облепило, что я не выдержала и расхохоталась.
Сначала из-под завалов яйца показался язык, а следом и глаза. Затем он медленно поднял руку и вытер лицо, смешно хлопая глазами.
- Теперь тебе крышка, - сказал он и потянулся за моей тарелкой.
Я с визгом помчалась в другую комнату, слыша, что Макс гонится за мной. Запрыгнув на его кровать, я поняла, что ноги не удержали меня на месте, и я упала, и в этот самый момент мне в лицо ударилась яичница. А затем хохот Макса раздался по всей квартире.
- Видела бы ты сейчас себя! - воскликнул он, в то время как я оттирала яйцо от своей кожи.
Накинувшись с криками на парня, я словно обезьянка, повисла на нем, и мы оба повалились на еще не застеленную кровать, которая была вся в масле и яичном белке.
Макс вновь упал на меня сверху, и наши лица разделяло лишь несколько сантиметров. Дыхание перехватило, и я вновь вспомнила свой сон...
- Снова мы в этом положении, - сказал парень, заворожено смотря мне в глаза.
- Да... - только и выдавила я.
Затем он приблизился ко мне, очевидно, для поцелуя, но я сделала то, чего сама не ожидала от себя - я отклонила свое лицо от его губ, спускаясь ниже и касаясь ртом его обнаженной кожи.
Сон стал образовываться в реальность...
Максим ничего не сказал, но по его вздохам я поняла, что он переволновался.
А я, завороженная, исследовала его кожу языком. Ощущения были еще глубже, чем во сне, еще ярче и замечательнее. Я словно тонула в этих чувствах, накапывающих на меня, словно рокот грома в начале грозы. Счастливой, долгожданной грозы...
- Девочка моя... - вдруг прошептал Макс. Я с замиранием сердца подняла на него свои глаза. Неужели сон до конца станет реальностью? - У тебя яйцо на подбородке, - договорил он.
Сначала мои плечи поникли, но потом я поняла, что сказанные им сейчас слова ничуть не хуже "Я люблю тебя". Они были такими милыми! Вряд ли кому другому доводилось испытывать то, что испытывали мы!
Я заулыбалась, а затем, схватив подушку, швырнула ею в него. Он явно этого не ожидал, и она с глухим звуком треснула ему по носу. Я захохотала.
- За что?! Я же невинная овечка! - он изобразил невинную девочку, хлопающую ресницами.
- Овца ты, а не овечка! - ответила я ему со смехом.
И с этими словами зарядила в него еще одной подушкой. Макс схватил ее и швырнул в меня, а я, поймав, начала его лупить. Тут он как-то взялся за ткань, что под его пальцами послышался странный хруст, и все содержимое подушки высыпалось на кровать. Перья, все еще витающие в воздухе, заставили Макса громко и сильно чихнуть, отчего целый ураган из пуха полетел в мою сторону. Я отмахнулась от него, но, засмеявшись, почувствовала какой-то странный сухой привкус на языке. У меня пушинка в рот залетела! Обтряхнув язык, я взяла целую кучу пуха с кровати и кинула ее в парня, да вот только перышки, из-за своей легкости, не долетели и плавно опустились перед ним. Макс бросил одну кучу, тщательно ее сжал, а я, не успев прикрыться руками, получила целый заряд "снега" в лицо. Отплевываясь, наугад кинула свою кучу, а затем, вскочив с кровати, вздернула одеяло, отчего пух на нем взлетел в воздух и осыпал парня.
- Ты похож на снеговика! - воскликнула я, засмеявшись, когда моему взору открылся весь курьез его вида.
Его волосы были усыпаны пухом, отчего он стал походить на мальчика-белого-одуванчика, словно покрытый взъерошенной сединой. Его плечи были словно усыпаны большими хлопьями снега, будто он попал под сильную метель и только зашел в помещение - снег еще не успел растаять. Ноги тоже были во всем белом, словно он лазил по сугробам прямо в этом виде - штаны и обнаженная спина.
- А ты тогда на снежную бабу! - парировал парень, стряхивая с темной челки белый пух, который скатывался на лицо.
- Я уже говорила, что я не баба! - вспомнила я, что так он меня уже называл.
И тоже принялась обтряхиваться.
- Ты разорвала мне подушку!
Я захохотала.
- Опомнился! - я взнесла руки к небу в притворной благодарности и закатила глаза.
- Вот и что я родителям скажу про все это?! - он обвел рукой все безобразие, которое мы учинили. Яичница, подушка, "снежные" хлопья, да еще и разгром на кухне - оторванная ручка холодильника, разлитый йогурт и тоже кусочки яичницы...