Страница 15 из 39
Несмотря на отсутствие промышленного производства и плохое водоснабжение город разрастался и богател. Развитию Таганрога способствовала и близость к сельскохозяйственным районам Украины и Новороссии и удобная транспортная артерия – река Дон. Город вел интенсивную торговлю пшеницей[34], льном, паюсной икрой, пенькой.
При таком состоянии внешней торговли Таганрога однако же повсюду раздавались жалобы на крайнее неблагоустройство <его> порта. ‹…› … если бы <появилась> возможность нагружать заграничные пароходы прямо с гавани, то Таганрог ‹…› привлек бы массу груза идущего другим и худшим путем за границу.
В Таганроге были открыты консульства 15 государств – Бельгии, Великобритании, Греции, Дании, Италии, Нидерландов, Норвегии, Португалии, Персии, Турции Швеции и других держав.
‹…› Антон Павлович Чехов родился в те времена, когда будущее города казалось обеспеченным: дожидался высочайшего одобрения проект строительства южной железной дороги[35]. Обозы, груженные пшеницей и мясом, тянулись в Таганрогский порт, поскольку до ближайшего крупного города, Харькова, было пятьсот верст по степному бездорожью [РЕЙФ. С. 30].
В 1860 г. в портовом городе Таганрог Таганрогского градоначальства Екатеринославской губернии насчитывалось 8 церквей, 1900 домов, 343 лавки и проживало более несколько десятков тысяч человек[36] разного происхождения и вероисповедания. Основную часть из них составляли русские, к коим будущий писатель принадлежал по крови и по рождению, но рядом, бок о бок, сплоченными общинами жили и другие «языцы». Старший брат Антона Павловича – Александр Чехов, оставил такое вот описание родного города:
Это был город, представлявший собою странную смесь патриархальности с европейской культурою и внешним лоском. Добрую половину его населения составляли иностранцы – греки, итальянцы, немцы и отчасти англичане. Греки преобладали. Расположенный на берегу Азовского моря и обладавший мало-мальски сносною, хотя и мелководною гаванью, построенной еще князем Воронцовым, город считался портовым и в те, не особенно требовательные времена оправдывал это название. Обширные южные степи тогда еще не были так распаханы и истощены, как теперь; ежегодно миллионы пудов зернового хлеба, преимущественно пшеницы, уходили за границу через один только таганрогский порт. Нынешних конкурентов его – портов ростовского, мариупольского, ейского и бердянского – тогда еще не было.
‹…›
Аристократию тогдашнего Таганрога изображали собою крупные торговцы хлебом и иностранными привозными товарами – греки: печальной памяти Вальяно, Скараманга, Кондоянаки, Мусури, Сфаелло и еще несколько иностранных фирм, явившихся Бог весть откуда и сумевших забрать в свои руки всю торговлю юга России. Все это были миллионеры и притом почти все более или менее темного происхождения, малограмотные и далеко не чистые на руку.
‹…›
Зато внешнего, мишурного лоска было много. В городском театре шла несколько лет подряд итальянская опера с первоклассными певцами, которых негоцианты выписывали из-за границы за свой собственный счет. Примадонн буквально засыпали цветами и золотом. Щегольские заграничные экипажи, породистые кони, роскошные дамские тысячные туалеты составляли явление обычное. Оркестр в городском саду, составленный из первоклассных музыкантов, исполнял симфонии. Местное кладбище пестрело дорогими мраморными памятниками, выписанными прямо из Италии от лучших скульпторов. В клубе велась крупная игра, и бывали случаи, когда за зелеными столами разыгрывались в какой-нибудь час десятки тысяч рублей. Задавались лукулловские обеды и ужины. Это считалось шиком и проявлением европейской культуры. В то же время Таганрог щеголял и патриархальностью. Улицы были немощеные. Весною и осенью на них стояла глубокая, невылазная грязь, а летом они покрывались почти сплошь буйно разраставшимся бурьяном, репейником и сорными травами. Освещение на двух главных улицах было более чем скудное, а на остальных его не было и в помине. Обыватели ходили по ночам с собственными ручными фонарями. По субботам по городу ходил с большим веником на плече, наподобие солдатского ружья, банщик и выкрикивал: «В баню! В баню! В торговую баню!» Арестанты, запряженные в телегу вместо лошадей, провозили на себе через весь город из склада в тюрьму мешки с мукой и крупой для своего пропитания. Они же всенародно и варварски уничтожали на базаре бродячих собак с помощью дубин и крюков. Лошади пожарной команды неустанно возили «воду и воеводу», а пожарные бочки рассыхались и разваливались от недостатка влаги. Иностранные негоцианты выставляли на вид свое богатство и роскошь, а прочее население с трудом перебивалось, как говорится, с хлеба на квас.
Такова была физиономия тогдашнего Таганрога.
Помимо крупных негоциантов и закабаленных ими полуголодных пролетариев, существовал еще класс обывателей. Это были так называемые «маклера», тоже большею частью иностранцы. Эти господа имели свои «конторы», скупали мелкими партиями привозимый из деревень чумаками на волах хлеб, ссыпали его в амбары и затем перепродавали Вальяно или другим тузам, составлявшим крупные партии уже для отправки за границу. У этих тузов также были свои конторы. В них совершались торговые сделки и велась обширная коммерческая переписка с иностранными европейскими фирмами. У Вальяно, который до конца дней своих не научился ни читать, ни писать и умер в буквальном смысле слова неграмотным, служил в конторе целый штат клерков, бухгалтеров и разных делопроизводителей. Штат этот получал довольно солидное содержание – и попасть клерком в контору к Вальяно или к Кондоянаки, к Скараманга или к кому-нибудь из этих финансовых дельцов значило составить себе карьеру [ЧАП][37].
Антон Чехов также не раз в своих письмах поминал Таганрог – и в желчно-саркастических, и в умильно-ностальгических выражениях:
Всей душой хотел я повидаться с вами, пожить в Таганроге, погулять по саду; мечтал об этом еще зимою, но беда в том, что когда я проезжал через Таганрог и с вокзала глядел на Михайловскую церковь (это было 6 августа, в день Преображения), то чувствовал себя не в своей тарелке и решительно не был в состоянии исполнить свое и твое желание, т. е. остаться в Таганроге. Целый месяц я ездил по Крыму и Закавказью и утомился страшно; мне опротивели и вагоны, и виды, и города, и я думал только о том, как бы скорее попасть мне домой, где меня с нетерпением ожидали семья и работа. Не дал же я вам знать о своем проезде, потому что боялся оторвать тебя от дела, а дядю от праздничного отдыха.
Пробираясь ‹…› через Новый базар, я мог убедиться, как грязен, пуст, ленив, безграмотен и скучен Таганрог. Нет ни одной грамотной вывески, и есть даже «Трактир Расия»; улицы пустынны; рожи драгилей довольны; франты в длинных пальто и картузах, Новостроенка в оливковых платьях, кавалери, баришни, облупившаяся штукатурка, всеобщая лень, уменье довольствоваться грошами и неопределенным будущим – все это тут воочию так противно, что мне Москва со своею грязью и сыпными тифами кажется симпатичной… Совсем Азия!
Такая кругом Азия, что я просто глазам не верю. 60 000 жителей занимаются только тем, что едят, пьют, плодятся, а других интересов – никаких… Куда ни явишься, всюду куличи, яйца, сантуринское, грудные ребята, но нигде ни газет, ни книг… Местоположение города прекрасное во всех отношениях, климат великолепный, плодов земных тьма, но жители инертны до чертиков… Все музыкальны, одарены фантазией и остроумием, нервны, чувствительны, но все это пропадает даром… Нет ни патриотов, ни дельцов, ни поэтов, ни даже приличных булочников.
‹…›
А ватер-клозеты здесь на дворе, у чёрта на куличках… Пока добежишь, так успеешь подвергнуться многим неприятным случайностям.
34
В 1862 г. городской голова Таганрога Николай Джурич в работе «О значении южного края для России» отмечал: «Пшеница составляет важнейший предмет отпускной торговли Таганрога. В особенности славится таганрогская Арнаутка, которая по причине своей тяжеловесности, прочности и других преимуществ продаётся на заграничных рынках решительно дороже всех самых высоких сортов пшеницы всевозможных мест». В Италии, куда эта пшеница поставлялась под названием «Taganrog», она была особо востребована в производстве «пасты»: URL: https://www.ntk-61.ru/glavnaya/uterya
35
В 1869 г. Таганрог был соединён железной дорогой с Харьковом и Ростовом-на-Дону.
36
Данные о численность населения Таганрога к началу 1860-х гг. в справочных источниках – [ЭТг], [ИСТТг] и [НарЭнГиРР. Таганрог] – сильно разнятся: от 21 до 42 тыс. человек.
37
Впервые этот очерк, в котором оценки даются автором-«нововременцем» с выражено национал-охранительских позиций, был опубликован в журнале «Вестник Европы» (1907).