Страница 21 из 56
В ожидании мы провели несколько часов. Все это время я была как на иголках, то и дело смотрела на дверь, но никого никто не появлялся. Я звонила Брюсу, но он не отвечал на звонки, меня это печалило еще больше, мне не хватало его в тот момент. Также звонила Левика узнать, что слышно и нужна ли она мне, я сказала, что нет. Но она все равно настояла и приехала через минут двадцать после звонка. Когда она зашла в комнату ожидания, то сразу кинулась ко мне, обнимая и говоря, что все будет хорошо, и я старалась верить в это. Так мы сидели втроем и ждали. Мне даже звонили Аннет с Кристи, спрашивая, почему я пропускаю учебу. Узнав обо всем, выразили свою поддержку и тоже рвались приехать, но я их отговорила, сказав, что будет много народу, а тут места столько нет.
Но никто не мог меня подготовить к тому, что произошло дальше. Когда к нам вышел Арнольд, с расстроенным выражением лица и сказал, что все пошло не так, как они ожидали, казалось, время остановилось. Все вокруг происходило, как в замедленной съемке. Вот он говорит. Ее больше нет. Ему очень жаль. Они сделали все, что могли, он предупреждал о рисках. Ее не удалось спасти. А вот мой мир рушится на глазах.
Наверное, я умерла в этот момент вместе с мамой. Я не видела, как отец постарел в один миг. В следующий момент зашел Брюс, но я не обратила на него внимание. Не чувствовала, как они вместе с отцом обняли меня, я лишь отмечала это краем своего болезненного сознания. Мне казалось, сердце вырезали из груди, меня как будто лишили дыхания. Я слышала, как отец попросил, чтобы Брюс отвез меня домой, а ему нужно было еще решить вопросы с доктором. Понимала слова, но они для меня лишь пустой звук, ничего не существовало в тот миг, только я и боль - всепоглощающая, уничтожающая все живое.
Я слышала, как Брюс говорил мне что-то, но не понимала. Что-то спрашивал, но для меня это было не важно. А потом пришло осознание, а с ним и слезы, опустошающие, разрывающие душу. Я плакала, нет, я рыдала, меня била крупная дрожь, я захлебывалась слезами и, казалось, они шли нескончаемым потоком. Я не помню, как мы очутились дома, но чувствовала руки Брюса, постоянно обнимающие меня. Затем он уложил меня в постель и сам лег рядом, укрыв нас одеялом, шептал все время на ухо какие-то слова, но я их не разбирала. Не знаю, в какой момент я все-таки заснула, но когда проснулась уже на следующий день, в объятиях Брюса, как в коконе, слез не было, не было ничего, лишь пустота. Я попыталась встать с кровати, выбираясь из его объятий. Брюс же, услышав, что я проснулась, посмотрел на меня вопросительно, без слов спрашивая, как я себя чувствую, на что я лишь пожала плечами, мне все было безразлично. Он притянул меня назад в свои объятия, но они не приносили того тепла, что раньше, я ничего не чувствовала, погрузившись в свой мир, где не было боли, где не было ничего.
Отец и Брюс пытались меня растормошить, но у них ничего не получалось, максимум, чего они добивались от меня, лишь кивков, либо пожатий плечами. Казалось, вся жизненная сила покинула меня, вместе с потерей мамы. Мне ничего не хотелось, я могла сидеть часами, смотря в окно. Но Брюс не отчаивался, постоянно тормоша меня, разговаривая со мной, как будто я была с ним. Он кормил меня с ложечки, мыл, как маленького ребенка. В общем, он был моей нянькой и сиделкой. Отец тоже плохо справлялся, он осунулся, грусть отслеживалась в каждом его движении, смотрел на меня все время с тоской, часто где-то пропадал, а когда возвращался, замыкался в себе. Я это видела, но ничего не чувствовала, жизнь потеряла все краски.
В один из дней, Левика, в очередной попытке вывести меня из состояния безразличия к жизни, повела в салон красоты. Она думала это поможет, выведет меня из состояния безразличия к жизни. Брюс не хотел меня отпускать, но Левика его уговорила, сказав, что будет за мной следить. В салоне все проходило чисто механически: встань, сядь, ляг, поверни голову, я это делала, следуя командам профессионалов, но мне было все равно. Однако там мы встретили Анджелу, ту самую, которая мне когда-то угрожала и она, улучив момент, когда отошла Левика, подошла ко мне. Глядя мне в глаза, прошипела:
- Девочка, ты зря связалась с Брюсом. Ты не пара ему. Если ты думаешь, что какая-то мышка заменит яркую женщину, которая ему нужна, то ты ошибаешься. Он наиграется с тобой и бросит, а я поспособствую, чтобы твое падение было долгим и очень болезненным.
Я не смогла промолчать, поэтому со всей злостью, которая не знаю, откуда появилась, выкрикнула:
- Ты его не получишь, не надейся. Он мой! - Она удивленно на меня глянула, так, будто видела впервые.
- О, так у мышки есть зубки, так даже интересней, - пропела она. - Я люблю мышей на завтрак, - клацнула зубами перед лицом, а потом отодвинулась от меня и, увидев, что в нашу сторону идет Левика, быстро ретировалась.
- Ария, к тебе ведь Анджела подходила? Что она хотела?
- Говорила, что мы с Брюсом не пара, но я это и так знаю. Надеюсь, мы уже закончили?
- Я же говорила, что процедуры помогут, - улыбнулась она, обнимая меня. – А насчет Брюса, ты ошибаешься, вы очень подходите друг другу. Ты очень милая, спокойная, а именно такая ему и нужна. Я так рада, что ты уже с нами, и да, мы закончили, пойдем.
Я не знала, что на это сказать, поэтому промолчала, надеясь, что так и есть и она права.
Мы быстро добрались домой, я пошла к себе, а Левика, не успев зайти в квартиру, уже набирала Брюса. Я слышала, как она взволнованно говорила, что Анджела приставала ко мне и угрожала. Не знаю, что сказал ей Брюс, но казалось, она успокоилась.
А я лежала на диване и думала, что не позволю Анджеле отобрать у меня Брюса, ведь я его люблю, а кроме папы и Брюса у меня больше никого нет. На глаза навернулись слезы, но я их отогнала. С этой мыслью незаметно уснула, а проснулась от того, что Брюс зашел в комнату. Он старался быть тихим, но я все равно услышала.