Эффект бабочки

Он так и замер, смотря на нее. Чувствуя свою вину и осознавая, что иначе не может.

Сначала пытался просто не ходить в клуб, когда она там танцует – вроде как если не видит, значит, это не происходит. Абстрагировался, прибегал к каким-то дебильным психологическим техникам, которые должны помочь справиться с патологической ревностью. А потом дожидался, пока освободится, молча отвозил домой, приезжал к себе... лютовал, как придурошный. Придурошный, который не имеет права ей что-то запрещать или позволять.

Потом обнаружил, как ему казалось, идеальный выход – нашел работу матери. Думал, Настя тут же сама уволится, но нет. Ей нужно было перестраховаться. Теперь предстояло дождаться, когда ее мать уверится, что эта работа постоянна.

А в какой-то момент Глеб понял, что просто не может. Не может не представлять, и позволить тоже не может. Ему это не просто не нравится. Он уже Баттерфляй ненавидит только за то, что Настя там танцует. А потому пошел на хитрость – дал поручение Пирожку Настю на сцену не выпускать.

Надеялся на то, что она не догадается? Нет. Вообще ни на что не надеялся. Просто не мог, и все. И то, что скандал на этой почве неизбежен, тоже понимал. Но лучше скандал, чем она перед толпой.

– Это работа, Глеб. Просто работа, – Настя взяла его лицо в свои руки, явно читая все эти мысли во взгляде.

Будь дело просто в ее желании отстоять свое право выбирать, где работать – Настя давно плюнула бы. Оно того не стоит. Эта мнимая самостоятельность и самодостаточность не стоит того, чтоб любимый человек страдал. И Глеб этого не заслуживает. Просто дело ведь не в этом. Вопрос не в высоких чувствах, а в прозе жизни.

– Настька, я же с ума так сойду. Когда мама выходит на работу?

– Вернется и...

– Ну и чего ты боишься?

– А вдруг передумают?

– Не передумают.

– Снова сократят?

– Не сократят.

– Задержат зарплату?

– Настя, – опять тяжелая голова мужчины опустилась на ее живот. – Ну хочешь, я за тобой навечно закреплю место в Бабочке? – предложение прозвучало глухо. – Хочешь, администратором будешь, вместо Пира? Но не могу я так.

Администратором вместо Пира она не хотела. Навечно бабочкой тоже. А то, что он не может... В какой-то момент проза жизни все же отступила перед чувствами. Неправильно, но... так.

– Я не могу, Ась, просто не могу...

Настя долго смотрела на мужчину, принимая решение, а потом опустила одну руку на его голову, а другой потянулась к телефону.

– Алло. Женя... Я... увольняюсь.

Имагин той ночью был крайне нежен. Видимо, считал, что виноват, и потому всячески пытался если не искупить, то компенсировать.

А Настю терзали сомненья. Сомненья насчет того, что будет, если с Глебом не сложится, в их жизни снова наступит кризис, придется в срочном порядке искать очередную работу. Сомневалась, найдет ли Пир ей замену достаточно быстро, или ее увольнение сейчас – чистой воды подстава. Сомневалась, разумно ли поступает. Не сомневалась только в том, что насчет Глеба и их отношений это правильно. Он не должен терпеть. Он откровенно не может, и это было понятно с самого начала. Да и сама она не хочет, чтоб терпел. Вот только теперь вопрос поиска работы встал еще острее. Ведь пока не найдет – расслабиться она не сможет.

Это понимала Настя, понимал Глеб. Она думала, он действовал.