Эффект бабочки

Если смотреть глобально, праздник удался, а то, что сама Веселова чувствует себя здесь лишней – так это ее личные проблемы, до которых никому нет дела, да и быть не должно.

– Настя, правильно? – он подошел именно тогда, когда Ася умудрилась забыть о главной цели своего пребывания на празднике.

Резко обернувшись, девушка свела брови на переносице. Свое отношение к этому человеку ей сложно было объяснить, но она его опасалась, а любой взгляд, любое движение, любое слово, адресованное не ей, раздражало. Будут ли так же раздражать слова в ее адрес, Настя раньше не знала, а теперь... вновь в душе поднялась волна раздражения. Видимо, он бесит ее на генетическом уровне, а еще кажется опасным, а еще... Она ведь не последняя дурочка, чтобы не понимать, зачем взрослому мужчине так улыбаться, протягивая бокал.

– Настя, но я не пью, спасибо, – девушка вновь перевела взгляд на сцену, делая маленький шажок в сторону вдоль стены.

– Я тоже, – Глеб хмыкнул, бросая взгляд на бокалы. И сам не понял, зачем наполнил два, видимо, за компанию. Пить бы все равно не стал, позже вспомнил бы, но тому, что так увлекся – удивился.

Девушка не ответила, только еще внимательней стала вглядываться на сцену, с которой сползали, спрыгивали, скатывались недавние солисты, уступая место более привычной для человеческого уха музыке.

– Глеб, – к сожалению, Имагин не посчитал это сигналом к тому, что разговор продолжать не стоит. Поставил бокалы на бар, а потом вновь обернулся к ней, смотря выжидающе, но без той тяжести, которую Настя помнила со времен первой их встречи.

– Я знаю, кто вы, господин Имагин, – а под таким взглядом сложно долго делать вид, что ты увлечена разглядыванием пустой сцены. Пришлось обернуться, посмотреть в спокойные глаза, при этом гордо вскинув голову. Мол, даже не пытайтесь меня обольстить! Я все о вас знаю! И о том, что уволить хотели за обморок, и о зажиманиях с Аминой, и о том, что на меня тоже некие планы имеются. Но не пройдет!

– Кто? – кажется, только это ему и было нужно – вытянуть из нее хоть слово, чтоб потом, зацепившись за него, раскрутить на разговор. Нужно было молчать.

– Вы, правда, хотите, чтоб я ответила? – девушка пыталась заставить себя говорить спокойно, а еще тщательней подбирать слова, чтоб слишком не нагрубить. – До склеротических лет вам еще далеко, а на человека, чье самолюбие тешит перечень собственных регалий в чужом исполнении, не походите.

Глеб снова хмыкнул, потянулся к волосам, провел по ним. Пожалуй, ему пора бы постричься, во всяком случае, стоило Андрюше зарасти до такого состояния, мама с удовольствием вооружалась ножницами. Но Имагину было неплохо.

– На самом деле, нет, – убрав руку, он снова посмотрел на нее серьезно, но как-то... легко. И говорил тоже легко и просто. Пожалуй, смотри он так же в первый вечер, обошлось бы без обмороков. – Хотел узнать, как себя чувствуете?

– Я? – девушка растерялась, не ожидала. – Хорошо. Почему вы спрашиваете?

– Просто не так часто люди при мне теряют сознание, ты здорово всех испугала...

Настя царапнули две вещи: это 'ты' без спросу, а еще 'испугала'... Его лично она испугала так сильно, что он готов был тут же вышвырнуть хилую недобабочку на улицу.

– Со мной такое тоже было впервые, потому не бойтесь, не повторится, – если только вы не станете больше играть в свои нездоровые гляделки...

– Значит, Настя, – создавалось впечатление, что он разведывает территорию, пытаясь подойти то с одной стороны, то с другой. Не получилось с вином – отлично, будут разговоры. Не вышла одна тема – ничего, есть другие. Зачем? Для того, чтоб ответить на этот вопрос, нужно было принять его правила или спросить в лицо.

– Значит. – Настя кивнула, почему-то выбирая первый вариант.

– Ты не пьешь потому, что не пьешь, или принести что-то другое?

– Нет, другого не надо, я просто не хочу, – пить с вами.

Она-то не договорила, но он понял. Если бы Настя считала, сколько раз он уже усмехнулся, это был бы третий. Черт. Неужели считала?

– Может, тогда есть? Петь? Танцевать?

– Нет, спасибо, я...

– Постоишь у стенки?

– Да, – Настя опустила взгляд, чувствуя, что безбожно краснеет. Надо же, вроде бы не слишком уютно чувствовать себя должен мужчина, которого отшивают, а неудобно ей.

– Бедный Женя, – мужчина-то чувствовал себя превосходно. Уперся рукой о стену над левым плечом девушки, скользя взглядом по лицу. Ну вот, она дожилась до того, что даже такие его, простые, взгляды чувствует.

– При чем тут Женя? – а еще не сразу делает, казалось бы, не слишком-то сложные логические заключения.

– Не представляю, как он уговорил тебя поужинать, если ты на все вопросы отвечаешь исключительно 'нет'. Я же видел, ты ела тогда.

Он так просто признался в том, что шпионил в тот вечер за ней, что Настя опешила. Думала, вообще не станет поднимать тему прошлых странностей.

– Или ты только мне отвечаешь нет?

По правде, получается, что да. Но подобное в лицо-то не скажешь. Тем более, что плохого ей Имагин еще ничего не сделал. Не уволил, даже не обругал, подошел сам, с мировой.