Елена Прекрасная

- Пойдём, я тебя провожу, - обратилась ко мне полная цыганка.

- Куда? – удивилась я.

- За деньгами! – расхохоталась женщина.

Табор дружно поддержал гоготом; я насупилась.

Потом послушно поднялась на ноги, кряхтя и не сдерживая стонов: тело от падения болело, но больше всего досаждали разбитые колени. Однако делать нечего: придётся идти. Уже светало. «Нужно поскорей добраться до денег, пожиток и Иа, и уносить ноги из города» - понимала я.

Внезапно меня охватил страх – вдруг меня ищут за «кражу»? Тот спесивец способен на любую подлость! Но с цыганами делиться своими подозрениями я не стала, просто слезла к колымаги на землю и заковыляла, охая и переваливаясь, как утка, за Саррой – той самой полной, белозубой женщиной.

- Накинь на себя и закутайся с головой, – посоветовала она, бросив мне большую, старую, потрёпанную шаль.

- Зачем? – я брезгливо оглядела ткань. Кто знает сколько на ней микробов?

- Чтоб не узнали, - повела она плечом. – Тебя ж наверняка ищут.

 Я тут же замоталась с ног до головы.

- Бледная слишком. Ничего, сейчас исправим.

Сарра куда-то отошла, а когда вернулась, велела мне зажмуриться и хорошенько вымазала мне чем-то лицо и руки.

- Теперь годится, – удовлетворённо отметила она, разглядывая результат своей работы.

- Что за?.. – испугалась я, уставившись на свои коричневые руки.

- Просто сок, - скривилась она. – Отмоется не сразу.

- Но отмоется? – жалобно-требовательно переспросила я.

Она кивнула, и мы пошли за деньгами: я назвала постоялый двор, в котором остановилась, и Сарра повела меня к нему кратчайшей дорогой - если верить её словам. Впрочем, дошли мы и впрямь довольно быстро. Даже в столь ранний чай улицы уже не были пустынны; нам постоянно встречались люди. К счастью, на нас никто не обращал особого внимания.

- Ярмарка, – шепнула мне цыганка в качестве пояснения. – Держи глаза опущенными! – наказала она, и я торопливо опустила взгляд. Всё-таки светлый цвет глаз у цыган довольно редкое явление.

- Пришли, – сжала мою руку Сарра, когда мы приблизились к постоялому двору. – Я подожду за углом, и если ты решишь смыться – позову стражников! – пригрозила она.

Я протестующе покачала головой.

- Я приду, приду! – заверила я её и торопливо направилась к входу.

Внутрь я зашла с опаской: а ну как вызнал негодяй где я живу и ждёт меня тут стража и кандалы? К счастью, ничего подобного не было. Проскользнув на второй этаж, я тихонько зашла в свою комнату. Достав припрятанный мешочек с деньгами из-под перины, торопливо вынула два золотых – из трёх, которыми я обладала – потом подхватила вещи и стала спускаться.

Но если из дома я вышла никем не замеченная, то в конюшне мне повстречался конюх. Сначала он принял меня за цыганку и начал было меня гнать, но я решительно воспротивилась.

- Я это! – доказывала ему. – Живу здесь.

Видя недоверчивый прищур, ткнула пальцем в своего ослика:

- Я на нём вчера приехала!

В конце концов, парень меня признал. А признав, окинул таким внимательным взглядом, что я сразу почуяла опасность. «Сдам!» - сказали мне его глаза. Без лишних разговоров я вытащила последний золотой и помахала у конюха перед носом, как костью перед собакой. Он повёлся мгновенно.

- Барышня изволит трогаться в путь? – раболепно прошептал соглядатай, впившись взглядом на жёлтенький кружочек у меня в руке.

- Изволит, – холодно подтвердила я.

Больше можно было ничего не говорить – деньги всё сделали за меня: оседлали осла, приторочили вещи, вывели Иа из конюшни, помогли мне на него сесть – и всё это, глядя на меня по-щенячьи преданными глазами. Я преданность не обманула: вложила монету в протянутую руку, надеясь, что этого хватит, чтобы удержать конюха от наушничества стражникам. А потом, наподдав пятками ослику по бокам, понеслась к цыганке.

Сарра ждала меня за углом, как и договаривались; ей я тоже отдала приготовленные золотые. Она проворно спрятала их в недрах своего одеяния и взглянула на меня насмешливо и слегка презрительно: сама б она, естественно, ни за что и никому золотых не отдала, хоть сто раз пообещала бы.

- Дура ты – не стоит кольцо этих денег, – снисходительно усмехнулась она. - Такие камни на удачу, но этот совсем небольшой, да и тусклый.

Я молча опустила глаза: мой собственный разум твердил то же самое. А упрямство голосило: «Не отдам!»

- Но ты заплатила честно, поэтому скажу тебе как незаметно выбраться из города.

У меня навострились ушки; со всем вниманием выслушала я торопливые объяснения цыганки – видно было как сильно ей не хочется задерживаться рядом со мной и только какое-то собственное представление о порядочности побуждают помочь советом. Закончив давать указания – ценнейшие, надо признать, она молча повернулась и дунула от меня так, будто её кусали за пятки. Через полминуты её и след простыл.

- На удачу, – прошептала я, погладив камушек. И попросила: – Ну, так помоги!

Я уже собиралась последовать по указанному Саррой маршруту, как меня осенила гениальная идея. Быстро сорвав с себя цыганскую шаль, я вытащила из мешка подаренное Настенькой платье и, выждав момент, когда в поле зрения не было прохожих, напялила его на себя поверх джинсов и майки. На голову нахлобучила кокошник – всё это в ужасной спешке – руками проверила не сидит ли он криво и поспешила вниз по улице.

Я сделала ставку на то, что искать будут оборванку в джинсах и рваной майке с простоволосой головой, а уж никак не благопристойную девицу на выданье в дорогом платье. И уж никак не смуглянку, в которую я превратилась стараниями Сарры. Единственное, что меня компрометировало – это осёл. Благородной барышне он совершенно ни к чему. Поэтому Иа я не взяла за повод, лишь взволнованно попросила его идти рядом со мной и не отставать. И о, умное животное, он послушно трусил в такт моим мелким, но скореньким шажочкам.