Страница 28 из 101
Конечно, я не могла удержаться, чтобы не поделиться с Мишуткой подробностями своей жизни. Вообще-то, королевича звали Михаил; но, по-моему, звать медведя Михаилом – тавтология. Да и ребёнок он ещё совсем, молоко на усах не обсохло – какой тут Михаил? К тому же, характер у него для Михаила неподходящий: весёлый, общительный – Мишутка ему куда больше подходит! Королевич уменьшительно-ласкательное имя одобрил: видно так соскучился по человеческому – во всех смыслах – общению, что хоть как его назови, он на всё согласен.
Так мы беседовали, душа в душу, пока я не поёжилась: ночь выдалась прохладной. Медведь заметил и участливо спросил:
- Замёрзла?
- Немножко, - призналась я. От его заботы словно теплее стало.
- Пошли ко мне? – предложил мой юный друг, поняв, что сегодня ночью возвращаться к людям я не планирую. Как идти в такую темень? Споткнуться – пара пустяков. Вдруг на итальянцев наткнусь? Нет, если уж идти, так при свете дня. Тем более, что никуда меня сейчас так не тянуло, как в тёплую постельку. Да и голод прорезался.
- А поесть у тебя что-нибудь найдётся?
Мишутка улыбнулся, показав огромные зубы, но я даже не вздрогнула. Почему-то я была убеждена, что он добрый и никакого вреда мне не причинит.
- Накормлю – пальчики оближешь! – пообещал он.
Тощая луна едва освещала Мишуткин нос – большой и чёрный. Мне стало смешно. «Маша и медведь» - представила я себя героиней сказки. Протянув руку, я притронулась к мишкиному носу.
- Холодный!
- Мне тепло, даже жарко, – скалясь, заверил меня королевич. – В такой-то шкуре!
Я улыбнулась, услышав в голосе медведя лёгкую гордость за свою роскошную шкуру.
- Красивая. – я погладила мех. – Пойдём?
До Мишуткиного дома оказалось не близко. Пришлось претерпеть немало неудобств: всё-таки ночные передвижения по лесу не моё хобби. Я часто падала, царапая и без того разодранные и ноющие колени и ладони. Пока Мишутка – настоящий рыцарь – не велел мне забраться ему на спину. Растянувшись на его широкой спине, я обхватила ногами круглые бока, а руками крепко вцепившись в густую шерсть. И сама не заметила, как заснула, утомлённая переживаниями и убаюканная мягкой раскачивающейся поступью.