Страница 22 из 101
Лошади замедлились; по звуку они были уже недалеко от того места, где я сидела и тряслась от страха. Я зажмурилась - ведь если не видишь опасности, то её и нет, правда? "Не хочу, не хочу, не хочу!" - речитативом повторяла я про себя, заклиная всех богов, чтобы меня не увидели. «Могут же они проглядеть такую маленькую и незаметную меня? Меня и не видно совсем!» Набрав полные лёгкие воздуха, я зажмурилась и ушла с головой в кисель. И сидела там, затаившись, пока не почувствовала, что ещё секунда – и задохнусь. Между жизнью в плену и смертью от удушья организм выбрал жизнь. Вынырнув, я судорожно вдохнула воздух, чувствуя, как горят лёгкие и кружится голова. Зато, когда пришла в себя, услышала стихающий конский топот. Моя мольба не осталась неуслышанной.
- Они ушли! – неверяще пробормотала я. - Спасибо, спасибо! – зашептала я: то, что погоня меня проглядела, было подобно чуду. - Спасибо, спасибочки! - повторяла я, как заведённая. Стресс на меня отрицательно действует: соображалка начинает резко тормозить, если вообще не зависает.
Вытерев с лица розовую слизь, я, пошатываясь, поднялась на ноги. После пережитого страха меня легонько потряхивало. Избежав быть обнаруженной всадниками, я ещё острей почувствовала, как же сильно мне не хочется возвращаться в Киселёво!
- Надо бежать! - воскликнула я - и сжалась в испуге: вдруг кто услышал. Вопреки опасениям, с берега не свесилась ничья голова. Я с облегчением выдохнула и побежала по течению, чувствуя себя беглым преступником, пересекающим открытую местность. Впрочем, побежала – сильно сказано; скорее, пошла по колено в киселе, прикладывая немало усилий, чтобы передвигаться достаточно быстро, а не плестись, как забитая жизнью кляча.
Легко сказать – бежать, но как это сделать в реке? Кисель – субстанция жидкая и густая; в нём ещё трудней двигаться, чем в воде. Несмотря на прикладываемые усилия, по киселю я брела вдвое медленней, чем например, шла бы по дороге. И несравненно медленней, чем ехали всадники на своих конях.
- Они ведь вернутся – наверняка проедутся ещё раз вдоль реки, на всякий случай! – прошептала я, тревожно оглядывая берег. – Что мне тогда делать?! В конце концов, я ведь не амфибия, под водой полчаса сидеть не умею…
Выход виделся только один: поскорей выбираться из реки. А для этого требовалось идти быстрее – что я и делала, не щадя живота… э, ног своих. Потела, кряхтела, но шла – так быстро, как только позволяли увязающие в киселе конечности. И при этом жалела, что я не модель с длиннющими ногами-палочками.
- Будь у меня такие ноги, мне бы не приходилось сейчас мучиться!
Сознание опасности придало энергии, позволив весьма споро пройти около километра. Но потом отсутствие кислорода заставило меня остановиться. Правый бок нещадно кололо. С раздувающимися боками я плюхнулась в реку и простонала:
- О-о-ох! Ну, не спортивная я девушка!
Совесть бранчливо напомнила, что если б я не валялась вечерами на диване пощёлкивая пультиком или уткнувшись в книжечку да с тарелочкой чего-нибудь вкусненького рядышком, а выделяла полчасика на «побегать», то сейчас неслась бы, рассекая кисельную реку накачанными ногами!..
- По-моему бегать целыми днями по городу на шпильках – ещё тот спорт! – ощетинилась я. Не каждому по плечу, в смысле, по ступне! - не люблю ничьи упрёки, в том числе собственной совести; к тому же, сосредотачиваться надо не на «кто виноват?», а на «что делать?»
Пить хотелось нестерпимо – набрав в ладошки киселя, приложилась к единственной доступной мне жидкости. Ощутив на языке уже привычную сладость, поморщилась.
- Что-то этот кисель мне уже поднадоел.
Бросив взгляд на молочно-желейные берега, я закручинилась:
- Ни конца им, ни края… Позвольте-позвольте! - пригляделась повнимательней. - Вроде ниже стали?
«Ура!» - чуть не закричала я, но вовремя зажала рот руками. «Свобода!» - счастливо пела душа. Вскочив на ноги, я с новыми силами рванула вперёд. Запал мой продлился недолго, ибо снова закололо в боку. Однако берега понизились очень значительно – настолько, что я даже подивилась, как резко они опускаются. Немного отдышавшись, я поспешила «на выход». Молочное желе по-прежнему ощущалось под руками скользким и склизким, однако берег стал почти пологим. Благодаря этому, последняя из пяти попыток вылезти из реки оказалась удачной.