Наследие

- Новую землю и море живой энергии, - усмехнулся Рик. – Все равно что, испытав жажду, нырнуть в источник с питьевой водой.

- Точно, аниторн, - Фиалка щелкнула пальцами.

- Но если проход запечатан…

- Лазейки всегда остаются, - Рик подошел к ней, втиснулся между ног и навис сверху. Женщина откинулась назад, опираясь на руки. – Ты будешь слушать дальше?

- Да, рассказывай, я не пропускаю ни слова, - ответил лорд, скользя губами по женской шее.

Фиалка хмыкнула, чуть откинув голову назад и позволяя аниторну продолжить ласку.

- Маги – самые самолюбивые существа на свете, - продолжила она. – И самые щепетильные. Если дар слабый, они считают себя почти ущербными. Всем хочется быть могущественными. И пусть у них уже нет прежней власти, но честолюбие осталось. Некоторые решаются на ритуал призыва. Нехороший ритуал, с человеческой жертвой, чья жизнь должна открыть кратковременный портал между мирами. Порой одной жертвы не хватает, особенно если Виллиан, услышавший призыв слишком силен. Сам маг, открывший врата, расплачивается годами своей жизни, потому что становится вместилищем духа Виллиана. Телесная оболочка не может попасть в наш мир, но вот его дух вполне может пройти по дороге мертвых, которую открывает смерть жертвы, и вселиться в тело призывающего мага. Ненадолго. Кто это знает, тот пытается заполучить Силу не себе, но обеспечить более могущественное потомство. Кто не знает, верит, что станет сильней сам, но… порой не доживает даже до мгновения, когда захватчик покинет его тело. Потому маг, тот, кто знает, что делает, избавляется от Виллиана, как только он исполнит свое предназначение. Так вот… Рик! – женщина уперлась ладонями в грудь лорду, с возмущением глядя на него. – Мне рассказывать?

- Ага, - кивнул мужчина, преодолевая препятствие и прикусывая мочку уха Фиалки.

- Если тебе неинтересно…

- Не просто интересно, - мужчина вытащил руку из-под подола ее платья, поцеловал в щеку и уселся рядом на стул. – Это важно.

- Тогда слушай и не отвлекай, - строго велела женщина, поправила платье и укоризненно покачала головой. Лорд смотрел на нее честным взором. – Вернемся к ритуалу. О нем известно только среди темных магов. Впрочем, даже среди них знают немногие. Чаще всего упоминание о нем хранится в родовом архиве. Еще меньше тех, кто решится на ритуал, который стоит жизни не только жертве, но и вызывающему. Однако смельчаки и глупцы находятся. Я толком не знаю, как он проводится, и как маг ставит себе защиту, которая исторгнет из тела Виллиана, если он решит задержаться. Дух иномирца подселяется в тело мага. После происходит совокупление с женщиной, которая должна родить магу ребенку. Не всегда, но порой Сила мира Виллианов, или, как ты говоришь, магия Бездны, передается детям, если зачатие случилось. По крайне мере, я знаю два таких удачных рождения. – Она вновь со значением посмотрела лорда

- Ты хочешь сказать, что ты…

- Полукровка, аниторн. Получеловек, полувиллиан. Ты все еще находишь меня привлекательной?

Фиалка невесело усмехнулась, но Рик, кажется, даже не обратил внимания. Он снова вскочил со своего места. Мужчина был взволнован. Он прошелся по сторожке и обернулся к затворнице.

- Тогда и тот колдун, который едва не отправил меня во Тьму…

- Тоже, - женщина перевела взгляд на окно. Рассвет уже позолотил верхушки деревьев, они не спали всю ночь.

- И ты знаешь его, - Риктор стремительно приблизился к Фиалке. – Кто он? Ну же! Как его имя?

- Тебе все равно, что я наполовину не человек? – вместо ответа спросила она.

- Ты нечеловечески прекрасна, затворница, - лорд коротко поцеловал ее и снова спросил. – Как зовут ту тварь, что успела погубить столько народа?

- Но я же по твоим меркам чудовище!

- Чудовище превратило милую инверну в настоящую мерзость, напустило на нас мертвецов, вмешалось в Драконье игры, - он смотрел Фиалке в глаза, и она видела, что он не лжет. – Ты только и делаешь, что спасаешь меня. Не убила дракона, когда он впал в ярость. Каяр предан тебе, как пес, а этих… зверей подчинить невозможно. Дорогая моя спасительница, я сужу о людях по их делам. В тебе нет зла. И, насколько я понял из всего, что произошло с мгновения, когда я очнулся в твоем прежнем, у нас один и тот же враг. Я прав? – Фиалка кивнула и отвернулась от лорда. – Скажи мне его имя.

- Эрхольд Дархэйм, - произнесла женщина и тут же добавила. – Только это тебе ничем не поможет. Ты не сможешь отыскать его, он давно исчез, прихватив родовой замок.

Да,  и обосновался в Изумрудной долине. Но где его искать теперь? Однако это уже было что-то. Рик знал, кто, осталось выяснить зачем он затеял свои игры. И еще кое-что интересовало лорда-аниторна.

- Почему ты прячешься от него? Эрхольд опасается тебя…

Фиалка вдруг оглушительно расхохоталась. Она прекрасно поняла, что имел в виду лорд. Соперников и тех, кто может стать помехой, принято убирать, но…

- У него были на меня другие виды, - резко успокоившись, ответила женщина. – Я была против. Ему так хотелось детей с «чистой кровью», что мое «нет» его не остановило.

- И ты умерла.

- Да. – Фиалка спрыгнула со стола и подошла к ведру, зачерпнув из него воду глиняной кружкой. – Дала убить себя, перенеслась в это тело и оставила дверь в мир мертвых открытой. Эрх должен был быть уверен в том, что меня нет. Несколько лет он не тревожил меня. Только вскоре после смерти. Поклялся забыть. И вот появился ты, и я, как последняя дура, высунула голову из своего убежища. Этот призыв уже второй. Первый был вчера днем. Пока мне удается его дурить, прикидываясь духом мертвеца, но сколько продлится эта игра, я не знаю. И не отозваться я не могу. Так-то, аниторн. Да, кстати, - она снова усмехнулась. – Ты сказал, что тебя привлекает душа, а не тело. Так вот, четыре года назад у этого тела были волосы пшеничного цвета, светло-голубые глаза. На курносом носу задорные веснушки, они мне даже нравились. – Риктор вопросительно смотрел на затворницу, ожидая продолжения. – Я меняюсь, Рик. Душа сживается с телом, и оно меняется, подстраивается под мой истинный облик. Как видишь, никаких веснушек, даже курносость исчезла. Тонкий прямой нос, как у настоящей меня. Фигура тоже изменилась. Думаю, пройдет еще несколько лет и произойдет полное преображение. Милая дочь сельского старосты окончательно исчезнет, и останусь только я.