Страница 93 из 97
Юлия захлестывали эмоции. Обнимая потерявшееся в конвульсиях экстаза хрупкое тело, чувствуя ее острые пятки, в порыве страсти молотящие его по ягодицам, ощущая ногти, царапающие ему спину до крови — он почти рыдал от острого чувства непреодолимого отвращения к самому себе.
И в то же время он не мог остановиться. Он был захвачен этой доверчивой податливостью. Наивная, неопытная, она полностью отдалась в его власть, позволяя делать с собой всё, что угодно. И он был ненасытен. Он забыл об усталости — и раз за разом, без передышки, заставлял ее душу взлетать под звездное небо с воплями восторга…
Пока в очередной подобный момент не замер, оглушенный. Потрясенный до глубины сознания.
«Пук!» — коротко и ошеломительно ясно, при этом робко как-то, вкрадчиво негромко, почти не слышный на фоне шумного дыхания обоих, поскрипывания матраса и прочих звуков влажного слияния двух тел.
Но Юлий-то обладал нечеловеческим чутким слухом. Для него этот диссонанс прогремел, как режущий уши гудок футбольного фаната.
Однако он не мог не довести начатое движение… И снова замер, содрогнувшись. Звук повторился! Чуть громче, протяжней, похожий на усталый вздох.
Соня ничего не слышала — она, кажется, оглохла от собственных стонов.
Стиснув зубы, он попытался продолжить. Он обязан был продолжить… И не сумел себя заставить. Желание увяло, не увенчавшись разрядкой, оставив только ноющую боль, тяжесть и раздражение. Пришлось торопливо забросить Соню в последний раз на небеса при помощи руки, очень быстро и почти грубо, чтобы она не успела заметить подмену. Послушно содрогнувшись в экстазе, она наконец-то раскинулась на смятом одеяле в блаженном забытьи. Лицо ее было светло, на губах блуждала безмятежная улыбка полнейшего довольства.
Юлий не понимал, почему он оказался настолько потрясен произошедшим. Нависнув над Соней, провалившейся в безмятежный сон, он уставился на нее со жгучей обидой. Да, он сам виноват: сперва напоил шампанским с пузырьками, а затем без жалости терзал ее невинное тело, эти самые пузырьки силой страсти из нее вытряхнув.
И было у него уже в жизни всякое, ведь не мальчик давно! Чем только он ни занимался в постели и с людьми, и с вампирами, и даже, бывало, с оборотнями. И с женщинами, и с парнями, чего греха таить… Но почему-то именно сейчас он испытал такую душевную травму от этого смешного, вообще-то, пустяка, что сам себя изумил столь категоричной реакцией.
Юлий просто не понимал, как подобный вульгарный звук может родиться между пары восхитительно мягких, нежных полушарий. Это не укладывалось у него в голове, хотя частью сознания он понимал, что Соня далека от идеала. В то же время другая часть разума была совершенно уверена, что Герд не мог бы выбрать для себя неидеальную девушку!
Именно, будь сейчас на его месте Ольгерд, тонкая психика друга не вынесла бы подобного разочарования! Юлию и представить такое было больно. Если уж он сам в шоке, то каким бы ударом это стало для Герда? Может быть, не зря всё-таки Юлий затеял дуэль? Оградил друга от такой страшной ошибки. Не иначе, им руководило не упрямство, а подтолкнуло само провидение?
С тоской размышляя о подобной возможности, Юлий с великим сомнением приблизился к шее Сони. Пока та пребывала в счастливом изнеможении, ее наполненная эссенцией страсти кровь сделалась слаще божественной амброзии. Редчайший шанс насладиться незабываемым вкусом, ради которого Юлий и старался всю эту ночь.
Но у него начисто пропал аппетит.
Он без сил свалился на свободную половину постели и позволил себе медленно погрузиться в глубокий, вязкий сон без сновидений. Разочарование сменилось чувством горького удовлетворения. А голос совести пристыжено затих перед высоким долгом самопожертвования ради душевного спокойствия лучшего друга…