Страница 44 из 97
__________
Соня не заметила бы притаившегося в кустах зверя, если бы не лошадь. Кобыла опасливо фыркнула, пригнув голову. Шагнула в сторону, наотрез отказавшись идти вперед. Растеряно оглядевшись в поисках непонятного препятствия, Соня встретилась взглядом с парой рыже-карих глаз. Из-за сугроба, из-под путаницы ветвей, выглядывала серая морда. Глаза умные, морда хитрая, плюшевая — не собака, а живая игрушка.
— Собачка? — обрадовалась Соня. — Какая хорошенькая! Пушистенькая! Значит, тут где-то есть обитаемая деревня? Собачка, ты ведь из деревни сюда добежала? На выгул?
Собака на это ничего не ответила. Расторопно выбралась из зарослей на открытое место, встала перед лошадью в полный рост, горделиво подняв ушастую голову. И Соня, оценив поджарое брюхо и палкой висящий хвост, вынуждена была усомниться в одомашненности данного зверя.
— Волк, что ли? — недоверчиво спросила она.
Лошадь, словно подтверждая, задергала головой так, что едва поводья из рук не вырвались.
А серый зверь взглянул на всадницу исподлобья, хлестнул себя хвостом по пушистой ляжке и, приподняв губу, показал ровные зубки.
— У-ёлки-палки-блин… — невольно вырвалось у Сони.
Что дальше произошло, она и понять-то толком не смогла. Было странное ощущение нереальности событий, будто она смотрит фильм. Это не под нею лошадь поднялась на дыбы, громко заржав и замахнувшись передними копытами на волка. Это не Соня, а какая-то актриса-каскадёрша заорала:
— Ой-ой-ёй!..
И через голову перекувырнулась, скатилась по крупу, попутно бестолково пытаясь уцепиться за хвост кобылы. Видимо, всё-таки дернула за прядки, ибо лошадь взбрыкнула, заверещала на своем непарнокопытном языке нечто оскорбленное и дунула прочь, оставив горе-наездницу сидеть в сугробе.
К счастью, эта «не-Соня» думала вовсе не головой, а какими-то инстинктами, живущими в животе. Иначе как объяснить, что у городской неспортивной девушки получилось при виде подкрадывающегося к ней хищника выскочить пулей из сугроба, с диким ором добежать до ближайшего дерева, коей оказалась береза подходящей толщины, не прекращая голосом изображать отпугивающую сирену, подпрыгнуть на метр в высоту, уцепиться за нижние ветки, чудом не обломившиеся, подтянуться на руках, цепляясь ногами за сучки, и закинуть себя, тяжелую и неповоротливую, в развилку ствола.
Потребовалось, наверное, полчаса, чтобы разум Сони успокоился в относительной безопасности, заработал и сумел осознать положение, в котором она очутилась.
— Вот это да…
Нога свешивалась, скользила по обледеневшей коре. Но влезть выше никак не получалось, мешали как-то по-особенному зловредно выросшие сучки и ветки. Соня не дразнила зверя, а дергала ногой исключительно из-за неудобства позиции. Но как это объяснить прыгающему внизу, точно цирковая собачка, волку, мечтающему стащить ее за сапог на землю?
Его напарник, подоспевший на шум, такой же пуховый и смышленый на вид, только мастью чуть посветлее, не серо-стальной, а скорее седой, — сидел в сторонке, с умной мордой наблюдая за своим не в меру игривым товарищем и загнанной на дерево дичью, оседлавшей сук белоствольной березки.
Он-то первым и услышал звук мотора, сообразил юркнуть в заросли. Его увлекшийся приятель не успел вовремя скрыться с места преступления, ибо наконец-то допрыгнул до жертвы и вгрызся в каблук сапога. Только прогремевший выстрел заставил зверя плюнуть на брыкающуюся добычу и развернуться лицом (то есть мордой) к врагам.
На поляну сквозь кусты, с ревом ломая ветки, ввалился снегоход. За рулем сидел Юлий, сзади его обнимал за талию Василий. В вскинутой руке Кота был пистолет. Еще мгновение — Кот навел дуло на замершего под березой волка… Выстрел! Но снегоход подскочил на кочке, пуля полоснула мимо, чиркнув по березовой коре. Соня едва успела поджать ногу, чуть не лишившись погрызенного сапога окончательно. Волк опомнился и шмыгнул в ближайшие кусты.
Соня могла бы посмотреть на парней сверху вниз, как заточенная в башне принцесса на своих рыцарей-избавителей. Могла бы, но не стала. Она вовсе не сияла от радости и не собиралась кидаться спасителям на шею с поцелуями!
— Совсем озверели, вурдалаки! — ругнулся Юлий, заглушив мотор.
— Обнаглели, — согласился Кот.
Он тоже слез с сидения, с таким изяществом, будто это был не снегоход на лыжах, а харлей со всеми понтами. Оглядевшись по сторонам, опустил руку с оружием. Поглядев вверх, сверкнул огромными зеркальными очками на Соню.
— Вроде целая. Крови не чую, — сообщил он, обращаясь явно не к ней.
— Ты чего там, на березе шишки собираешь? — спросил Юлий у Сони, медленно соскальзывающей вниз по стволу. Она не видела его глаз из-за таких же, как у Кота, очков, но готова была поклясться и расписаться хоть на бересте, что прищур был презрительно насмешлив.
Соня справилась со скольжением. Стараясь унять дрожь в руках и ногах, быстренько забралась обратно повыше. Не слезет хоть до вечера, пока они не соизволят объясниться.