Страница 29 из 112
- Не нравится мне, что он живет один, - вздыхает жена профессора, провожая сына взглядом. Поджимает губы, когда тот останавливается, что-то говорит воздуху, потом дергает как будто за руку невидимого человека и тащит его к выходу.
- Он действительно кого-то видит или притворяется? - робко интересуюсь я.
- Никто этого точно не знает, но нейролептики должны блокировать слуховые и зрительные галлюцинации. Хотя, может, и они уже не помогают, - вздыхает женщина.
- А вы не хотите поговорить с ним по душам? Спросить напрямую?
- Я пробовала много раз. Он отвечает туманно, в духе своих философских теорий, которые его и погубили. Тот же Ясперс считал, что достижение предела бытия и мышления прозревается человеком в пограничных ситуациях, таких как страдание, борьба, смерть. Иногда мне кажется, что Олег решил провести эксперимент над собой, познать свой предел.
- Что ты несешь, Инна! - рявкает профессор. - Хочешь сказать, что он специально сделал это с Алиной, чтобы через свои страдания подтвердить или опровергнуть эту, без всяких сомнений, лжетеорию? Жаль, этого философа нацисты не расстреляли, когда была возможность!
- Там была ошибка, да? Он ошибся в дозировке лекарства для Алины, так? - решаю, что самый момент все узнать из первых уст.
- Давайте не будем об этом! - восклицает Катя. - Мы уже пережили этот кошмар четыре года назад, сейчас только-только все стало хорошо. Не знаю как вас, но меня вполне устраивает сложившаяся ситуация. Олег работает, тянется к людям, - она многозначительно смотрит на меня. - Но я бы не хотела, - продолжает смотреть, - чтобы он подвергся еще одному стрессу, понимаешь? Хватит ему уже испытывать «свои пределы».
Мне ничего не остается, только кивнуть. Кажется, родители Кати решили, что мы говорим сугубо о работе, что становится большим облегчением.
Беда Олега наложила отпечаток на всю семью. Его трагическая ошибка в расчете дозировки лекарства, затем болезнь нанесли колоссальную травму Балям, на долгие годы оставляя рану открытой, нерв оголенным. Невозможно делать вид, что ничего не случилось, и обсуждать несчастье до сих пор невыносимо сложно. Очевидно, что Бали не представляют, как вести себя со своим сыном или братом, а он не знает, как выстраивать отношения с ними. Наблюдая за их неловкостью, спорами и даже короткими вспышками агрессии, я размышляла, почему мне всегда с ним так легко и уютно. Как будто бы я провела десятки, сотни часов в его объятиях, наизусть зная свои ощущения от прикосновений его рук, его губ. Знала и нуждалась в них.