Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 139



Илена поднимается, изображая похожую непринужденность. Ей шестнадцать, я на год старше. Чтобы пожениться, надо ждать следующего лета. Она все понимает, берет меня за руку, и мы идем к реке. У нас там особое местечко, закрытое, среди зарослей камыша. Даже детвора о нем не знает. В воде у нас особое таинство.

            У опушки она отбегает от меня, с живым восторгом набрасываясь на ромашки.

            – А вот мне сегодня Ким цветы подарил, – заявляет вдруг она.

 Злюсь. Вот, значит, почему он так задержался, проныра! Хочу обидеться, но что–то во мне говорит, надо быстро исправляться. Ищу глазами яркие цвета среди зелени. Может, успею насобирать букетик. Глупо...

            – Он мне редких цветов нарвал, – продолжает сорванец, собирая ромашки. – Из дикого леса.

            – Вот герой–то, – язвлю, пытаясь показать свое безразличие. Но меня это коробит. Для Илены цветы из дикого леса это подвиг.

            – А из сада лорда не хочешь цветов? – заявляю вдруг. От этой глупой мысли самому становится страшно.

Девушка смеется и начинает резко драпать к реке, размахивая букетом.

            На этот раз не спешу. Мне обидно, что она приняла цветы от пастуха. Она моя. А Киму хочется гадость какую–нибудь сделать. Ухлестывает за моей Иленой, гаденыш. Фиг я к его бабке пойду свет чинить, не дождется...

            Илена уже снимает платье, а я сбрасываю тапки, штаны и рубаху, снимаю часы. Она в одних панталонах, робко прикрывает грудь, посматривая на меня, не спешит разворачиваться к воде. Я в трусах, тороплюсь вперед, потому что смущению уже нет предела. Что со мной сегодня? Заходу в речку, течения в этой заводи практически нет. Вода теплая и ласковая, ил просачивается сквозь пальцы ног, горячий такой. Девичьи руки неожиданно обнимаю сзади, Илена прижимается. Ее твердая грудь упирается мне в спину. Чувствую это, девушка прижимается сильнее. Букеты, пастухи и прочая шелуха теперь отлетает, есть только она и я.

            Мы погружаемся дальше. Сорванец начинает плескаться. Веселимся, визжим, как маленькие. Или притворяемся, что нам весело и что мы дети. Все не то, потому что думаю о ней по–другому. Она выходит из речки первой, попал ей в глаза водой, теперь не до игры. Следую за ней и смотрю за ее движениями. Мокрая ткань прилипла к ее телу. О Великие, она такая прелестная, такая свежая и чистая, словно родниковая вода. Девушка оборачивается, руки опущены, но мокрые волосы, доходящие до пояса, прикрывают ее грудь, насколько это возможно. Увожу взгляд. Заметила.

            – Ага! – рассмеялась Илена. – Нравится моя фигура? То–то же! Любуйся издалека!

            Мгновенно надумаюсь. Вот мы и стали взрослые.

            Закат не пропустили, как и всегда. Сижу за спиной Илены, мои руки обнимают ее талию, ладони лежат на животике, а девичьи ручки накрывают их сверху. Она запрокинула голову, медные волосы не дают высохнуть моей рубашке. Нам хорошо, это наша заводь, наш вечер, наш мирок с запахом камыша.



            – А что если меня заберет барон? – говорит вдруг она. Я невольно вздрагиваю.

            – А ты этого хочешь?

            – Если я буду не девственница, он меня не заберет.

            От ее заявления прихожу в замешательство.

            – У твоего отца могут случиться неприятности из–за этого.

            – Мне все равно, это моя жизнь, не хочу, чтобы какой–нибудь старый лорд трогал меня, лучше уж умереть, уйти в Запредел!

            – Что ты такое говоришь! – осекаю, а она сжимает мои ладони своими. – Накличешь призраков!

            – А ты видел когда–нибудь Запредел? – продолжает о своем Илена. Она всегда была упрямой девочкой. А стала капризной девушкой. 

            – Да, – отвечаю сухо, в груди начала пульсировать боль. Детские воспоминания, которые не стереть из памяти.

            – Расскажи, какой он.

            – Он, как смола, – бормочу. – Черный, идеально ровный, до самого неба. Он как отвесная скала, обрыв. Он пожрал половину Рэи и выжидает. Это сама смерть. Вошедший туда, не возвращается. Я же говорил тебе об этом, мой ожог, забыла?

            Она трогает мой шрам на правой ладони, изучает его.

            – Ты говорил, что получил этот ожог, когда коснулся Запредела… почему выжил?