Доппельгангер

— Конечно, я иду! – радостно ответил Глеб, и я готова была расцеловать его, будь он рядом, — Вы сразу как за Асей заедете, мне позвоните, я спущусь.

— Ой, ты знаешь, а Ася не сможет сегодня. У нее мама…

— Что? – вдруг закричал друг, не дав мне договорить, — Мам, я не слышу!

— Ты с мамой разговариваешь?

— Что? – Глеб делал вид, что отвлекся, — Мне сегодня нельзя? Срочно к бабушке? Хорошо, мамуль!

В этот момент мимо меня прошли родители Глеба. А между папой и мамой гордо вышагивала бабушка. Кстати, мой «честный» друг рассказывал, что она приехала еще на мой день рождения, но, видимо, забыл.

— Ну, ты сама все слышала, Оль, сорян.

— Ага, – буркнула я, и снова замахнулась, чтобы бросить телефон, но передумала.

Хорошо еще, что хоть Ханна едет.

Дома мама сразу же стала пытаться меня нарядить. Это, чтобы вы понимали, не просто «А, может быть, подкрасишься?», а настоящая битва. У меня два шкафа с одеждой: один с той, что купила мама, а второй с той, что купила я сама или папа оплатил, не глядя.

В первом шкафу что-то, на мой взгляд, безумное. Яркие цвета, странные дизайны, все такое необычное. В моем же все просто, синенькие джинсы, серые, синие и черные толстовки, футболки белые. Кепочки. Ну, в самом деле, ну кто наденет желтую шляпу? Единственное, что мне нравилось – то платье с красными маками. Но его забрала та странная Оля, да и надевала я его один или два раза.

Сегодня мама разошлась не на шутку. Я, по глупости своей, рассказала ей про свою симпатию к Максу, а она решила, во что бы то ни стало мне помочь. Через час пререканий мама начала кричать. Я почти на 90% уверена, что у нее есть итальянские предки. Потому что в гневе она не страшна, кричит она не обидные слова, но все это очень громко, достаточно мелодраматично и обязательно с каким-нибудь безумным поступком на финише. И вот сегодня мама, схватив купленные ей вещи в охапку, просто бросила их в открытое окно с криком: «Моя помощь ни кому не нужна!» и убежала. Я знала, что она успокоится через пять минут и забудет, в чем была проблема, но вот избавление от дополнительного гардероба стало радостью. Теперь не будет повода ругаться.

Я вообще скандалить не люблю. Почему бы всем просто не отстать друг от друга с ценными указаниями? «Твоя жизнь – твои проблемы» — говори это всем, и сразу время на себя появится, хобби интересное, развлечения. Почему нужно обсуждать кого-то, придумывать, завидовать? Зависть тоже не понимаю. Вот у любого, как мне кажется, происходит много всякого ужасного в жизни, за день можно раз десять поплакать. Но кому ты об этом рассказываешь? Никому. И те люди, вот которым, кажется, можно позавидовать, сколько раз они ревут? С какими проблемами живут? С чем справляются каждый день? Ни когда не знаешь... А получается, и советы давать не можешь.

Я уверена, что, будучи подростком, мама тоже понимала это. Но подростки вырастают и бросаются работать, жениться, заводить детей, а потом делать все то, что зарекались никогда не повторять за своими родителями…

Я представила себя на месте мамы и загрустила. Вот родила я дочку, мечтала, что она будет самая-самая красивая, а она кепку на глаза натянула, треники растянутые в пятнах с пола подобрала, майку линялую напялила, и так и ходит. В общем, в смешанных чувствах я побежала на улицу, чтобы забрать все, что мама выбросила. Но под окном оказалось пусто, только на ветке дерева покачивался пестрый шелковый шарфик. Надо же, может быть мама и права, что вещи классные, за секунду растащили.

Когда я вернулась назад, была зла не только мама, но еще и папа. Закончил он выговор о моем недостойном поведении словами:

— А еще утром ты говорила, что слишком много времени мы проводим вместе. Я думаю, что на сегодня достаточно. И мы с мамой, по твоему совету, уезжаем развлекаться.

Только когда дверь за родителями захлопнулась, я осознала, что меня некому везти к Максу. В панике я позвонила Ханне

— Капец, вот ты меня подставила! Блин, почему ты вечно только о себе думаешь, Оль? Я просто иногда не понимаю, почему с тобой дружу. Ты меня просто ненавидишь, наверное? Это от зависти? Не стоит, серьезно, у тебя есть свои достоинства, кто-нибудь тебя обязательно оценит!

— Ханна, остановись на секунду. Почему бы твоему папе нас не отвезти? Он же тебе ни в чем не отказывает.

— Вот так, значит? Вот, значит, как ты думаешь, да? Вот такая у тебя логика?

— Не кричи, подожди, ты о чем сейчас говоришь? – я начинала нервничать, но не хотела орать в ответ. Моя система: устанавливать мир с помощью своего спокойствия.

— У тебя есть свой папа, пусть он тебя возит, нечего на моего все сваливать! – с этими словами она бросила трубку.

Несмотря ни на что, желание оказаться рядом с Максом перевешивало все. Возможно, он меня и не заметит, но я буду знать, что сделала все возможное.

Пока ни кто не диктовал мне, как выглядеть, я решила одеться празднично. Праздничный наряд в моем понимании – это джинсы и футболка. Никакой спортивной одежды. Даже без кепки и даже прическа сделана. Кто молодец? Я молодец!

Перекинув через плечо сумку, я отправилась в гости на маршрутке. Одолев путь в общественном транспорте, и изрядно пропотев, я вышла на остановке и поняла, что расстояние, казавшееся таким коротким в автомобиле, на своих двоих преодолеть тяжело. Я изрядно запылилась, устала и растеряла все хорошее настроение, пока шла.

Не то, чтобы я хотела увидеть Ханну, но я надеялась, что она там и я не буду единственной школьницей среди студентов. Меня немного напугало большое количество машин у ворот дома Макса. Кажется, что веселье сегодня масштабнее, чем обычно.