Страница 5 из 87
Спору нет, половцы-кыпчаки сильно укрепились в последние десятилетия в бескрайней Великой степи, вплоть до того, что и называть её начали теперь Кыпчакской, по-ихнему Дешт-и-Кыпчак. Если на Востоке под ними оказались немерянные земли аж до Бухары и Самарканда, то это не могло не отозваться и на степных границах Руси. Хорошо еще, что у половцев никогда не было и сейчас нет единого великого хана (или, не дай того Бог, царя!), а владетельных кыпчакских ханов в Великой степи не меньше, наверное, чем князей на Руси. Но время от времени какой-нибудь хан-батыр собирает вокруг себя родственные орды, к нему присоединяются увлеченные им ханы-соседи – и тогда, если не на греческие окраины или на Кавказ нацелится, жди беды. Со времен наступления на Киев печенегов, когда решающая битва произошла на месте, где теперь София Киевская, не раздавалось в Великой степи хвастливых речей вроде тех, которые позволил себе в прошлом году тот же Кончак: он-де не только села разграбит и мужиков в плен уведет, но и разорит русские города. Русские города, те же Киев и Переяславль. До того дошел раздор на Руси между князьями, что и Русской землей называют теперь только Киевщину с Переяславщиной.
Половцев, конечно же, следует сдерживать, однако делать это можно по-разному. Род Ольговичей, потомков знаменитого Олега Святославовича, давно уже засевший в Чернигове и Новгороде-Северском, всегда дружил с половцами и в междоусобицах привык использовать их как вспомогательные войска, для чего противники их Мономаховичи и слова обидные придумали: мол, «приводят Ольговичи половцев на Русь». Игорь Святославович усмехнулся. Ну и приводим, а вы, Мономаховичи, приводили поляков и венгров. И у вас ведь свои узкоглазые союзники имеются – потомки тех же печенегов, торки, берендеи и самое могучее среди них племя, «черные клобуки», по имени которых называют теперь и всех этих степняков, осевших вот уже два столетия под самым Киевом, на Перепетовом поле. Мы с половцами вместе в поход сходим, да и отпустим их назад в Степь, а вы от своих домашних кочевников никуда уже не денетесь, и вот уже они вместе с киевскими боярами решают, кому садиться в Киеве великим князем…
Игорь Святославович был убежден, что ему повезло, когда они с Кончаком подружились, и полагал, что и Кончак тоже чрезвычайно доволен своей дружбой с новгород-северским князем. Между собою довелось воевать им, кажется, только однажды, и было это давно, больше десяти лет тому назад, еще перед убийством в далеком Владимире-на-Клязьме могучего Андрея Боголюбского. Игорю Святославовичу тогда удалось отнять добычу у части войска Кончака, грабившего села возле Переяславля, и этой добычей наделив затем в Киеве князей Ростиславичей и киевских бояр, он благополучно унес ноги из враждебной тогда для него Русской земли. Однако был то единственный такой случай, а после воевали в русских усобицах всегда на одной стороне. Особенно же подружились Игорь Святославович и Кончак Атракович в последней большой войне за великое киевское княжение, вспыхнувшей три года назад. Оба поддерживали тогда двоюродного брата Игорева, Святослава Всеволодича, вошедшего уже в Киев, и в хитросплетениях усобицы подставились под ночной внезапный удар полков соперника Святославова, Рюрика Ростиславовича с черными клобуками. Дружина Игоря и полчища Кончака были рассеяны, посечены и пленены на берегах Чертория, и только ночной мрак позволил Кончаку и Игорю запрыгнуть в одну ладью и уплыть, избежав позорного и разорительного пленения.
Да почему бы им и не дружить? Обе бабушки Игоревы были половчанки, дочери ханов Осолука и Аепы, а Кончак крестил своего старшего сына, нареченного Юрием – в честь Игоря, крестного отца, в крещении Георгия, только народный выговор имени друга, Юрий, понравился Кончаку больше. Оба они – мужики в самом соку: Игорю нет еще сорока, Кончак, правда, постарше. Оба любят мужские забавы – охоту, войну, девок. Договорились они и детей поженить: Игорь обещал взять за старшего сына, Владимира, дочь Кончака, Свободу, а если по половецким обычаям, то уже и засватал её. Разумеется, и будущую невестку ему показали: хороша девица, ничего не скажешь! Половчанки вообще красотою славятся на весь Восток. И послушная вроде, хотя… Жизнь, в общем, покажет. Игорь был убежден, что Кончак подружился с ним не только из собственных государственных соображений, ему самому нравился всегда этот властный и богатый хан, потому нравился, что похож на него, хотя и постарше будет, своей осанкой, повадкой и, конечно же, храбростью. И родовитостью, если по половецким меркам, тоже равен. И не сомневался новгород-северский князь, что его половецкий друг и сват питает к нему самому такие же добрые чувства.
Что беспокоило сейчас Игоря Святославовича, так это весьма неловкое (и это еще мягко сказано!) положение, в которое он поставил себя этим походом относительно двоюродного брата своего, великого князя Киевского Святослава Всеволодовича, правившего совместно со своим бывшим врагом, Рюриком Ростиславовичем. Князь Святослав от молодых ногтей союзничал с половцами, как и всякий Ольгович, однако одним из условий, на которых киевские бояре позволили ему сесть на золотой престол в тереме на Горе, была требование поклясться, что он не будет больше приводить половцев на Русскую землю. Вот «брат и отец» Святослав и не заметил, как превратился в яростного врага Половецкой земли, любимца киевских бояр и простонародья, его считающего своим защитником от степняков.
Великий князь Святослав успел уже собрать три общерусских похода на половцев, и от участия в двух из них Игорю Святославовичу удалось уклониться. А когда два года назад он не смог отговориться и вынужденно согласился возглавить такой поход, дело кончилось крупной неприятностью. Его непримиримый враг, переяславский князь Владимир Глебович, гордый внук Юрия Долгорукого, в самом начале похода потребовал, чтобы предводитель поставил его дружину в головной полк – потому что «русские князья по обычаю-де всегда ездят впереди» (будто сам Игорь не русский князь!). А головной полк, если побежден противник, захватывает львиную долю добычи – так что же, надо было отдать её Владимиру? Вот Игорь и не позволил наглецу выехать вперед. Князь Владимир разозлился и увел свою дружину из общего табора, а вскоре выяснилось, что он поскакал к северским рубежам и разграбил несколько городков под Новгородом-Северским. Как только Игорь получил весть об этом, развернул он уже вышедшие в поход полки: киевлян, черных клобуков и союзных князей отправил по домам, а своею дружиною немедля ударил по Переяславскому княжеству. Удалось с наскока захватить город Римов. Никакой пощады подданным коварного Владимира! Взять на щит! Пытавшиеся обороняться и старцы, негодные для плена, были посечены, равно как и старухи, с пригодным женским полом известно как поступили, всё стоящее разграблено, оставшиеся в живых жители уведены в плен. Вот чем закончился общерусский поход на половцев!