Артёмка 2.0

Американцы придумали ещё одно применение для фуллеренов – стрелковое оружие. Оказалось, что смесь в особой пропорции фуллеренов и коротких нанотрубок дает мазь, при комнатной температуре – мазь выглядит как черный пластилин, при заливании кипятком – становится тверже стали. Это тотчас породило целую индустрию производства оружия из самодельных запчастей. Ведь мазь стоила недорого, а пластиковые формы для деталей – ещё дешевле. Ко всем революционным изменениям для человечества добавилось ещё одно – личное стрелковое оружие стало доступно каждому. Так же просто оказалось делать патроны – из смеси невзрывчатых и полностью легальных наногелей, из гильз, которые отливались так же, как и детали, в формах, и из пуль – идеально отлитых кусочков металла в вакуумном пакетике из интернет-магазина. И правительства, как обычно, спохватились слишком поздно.      

Директор компании “Рособорона” имел очень неприятный разговор с Богданом, а после – наложил лапу на большую часть фуллереновых полей. Графеновые экраны начали серьезно теснить на рынке цветные гибкие дисплеи на основе фуллеренов. И в довершение неприятностей этого года выходец из Киева Симеон Лифшиц изобрел биосенсор. Эта небольшая таблетка из многослойного пластика крепилась с помощью загнутого шипа под кожу, и постоянно анализировала состав крови, раскладывая её на отдельные молекулы. Она расходовала не больше десяти капель крови в день, а показывала многое, очень многое.

Биосенсор определял наличие в крови алкоголя, любых наркотиков, известных химических соединений и лекарственных препаратов с точностью до трех-четырех десятков молекул. По

вай-фай биосенсор передавал эти данные на ближайшее устройство с доступом к интернет, где программное обеспечение, расположенное в “облачном” кластере, обрабатывало их. Сравнивая данные со всех подключенных к сети биосенсоров, непрерывно совершенствуя точность измерений, программа росла, а её открытое ПО совершенствовалось всеми желающими со всего мира.   

По косвенным параметрам биосенсор определял наличие и количество раковых клеток, любых патогенных микробов и вирусов, активность и состав лейкоцитов и других клеток крови. А самое главное – с безукоризненной, невероятной точностью. Мир вздрогнул второй раз, всего лишь за один год.

Через полгода после установки первого биосенсора их количество измерялось сотнями миллионов, энтузиасты написали десятки тысяч программ анализа данных от биосенсора, по миру прокатилась волна принудительной установки биосенсоров всем гражданам, и обратная волна религиозных погромов, направленных на их носителей.

Вот это навел шороху Симеон! Радовался Богдан. Израиль снова неожиданно всех обошел.

Артем, вот скажи, когда уже наша родная Украина начнет ценить таланты?

Похоже, никогда. Сказал Артем.  

Похоже. Согласился Богдан Вадимович Рыжук. А скажи, Артем – мы уже никак не успеем в эту волну с биосенсорами?

 

Артем призадумался, шевеля губами, словно напряженно считая в уме.

Нет, не думаю. Сказал он. Теоретически, можно было бы создать такой сенсор на основе молекулярного сита, но сита пока очень дороги. И основное там – не стоимость фуллерена, а стоимость работы, сдвига молекулярных слоев. Секрет Симеона в саморазгибающейся молекуле пластика, которая хватает в крови все подряд захватами на конце молекулярной цепочки полимера, и тут же выпускает. Сито с этим открытием конкурировать не сможет.

Богдан послушал совета Артема, и сосредоточился на других перспективных делах, волнующих мир сейчас – микроводоросли, магнитные двигатели, электролиз воды, мини ядерные реакторы.

Микроводоросли, которых вывел один биолог из Киева, питались двуокисью азота, неизбежным побочным продуктом при сжигании угля или другого ископаемого топлива на любой ТЭЦ. Они очищали воздух, а после отжима превращались в корм для скота и биотопливо качеством не хуже дизельного.

Магнитные двигатели, простейшее изобретение умельца из глубины России, обходились без внешних источников энергии, используя энергию постоянного наномагнита и силы инерции, по сути - представляя собой вечный двигатель. Система нано-электролиза морской воды, разработанная двумя бесшабашными гонщиками-французами, позволяла без приложения электричества, просто за счет наноповерхности, получать из воды водород с кислородом для питания судна и немного соли, которую приходилось вывозить с собой, на берег. Американские мини реакторы, использующие десятитысячные доли грамма радиоактивного трития, стали электрическими батарейками, рассчитанными на сотни лет беспрерывной работы.  

А ещё, люди в те времена увлекались преодолевающими языковый барьер приложениями для смартфонов, которые позволяли в простых вопросах обходиться без переводчика, и прекрасно понимать друг друга – например, австрийцу в Индонезии, испанцу в Финляндии, русскому во Франции. Увлекались тогда RFID-метками, QR-кодами, приложениями дополненной реальности, системами быстрого мониторинга сетей. Программисты, численность которых достигла 10% от населения Земли, занимались прикладным использованием ставших доступными благодаря нанотехнологии процессоров на террагерц и носителей на экзабайт, и электронной демократией. Текло и менялось все, величайшие вычислительные мощности стали доступны не по одному движению пальца – по одному движению мысли. Так же быстро менялись политики, общественные кумиры и концепции, проповедники и моды.   

 

Наукой занималась по-прежнему крошечная часть людей. Фуллереновое направление свелось, практически, к небольшой установке по добыче стопроцентно чистого вещества, и научным опытам с ним. Его использовали при создании объемной углеродной электроники, сверхпроводимых ячеек для квантовых вычислений, дипольных магнитных носителей, и первых образцов микромеханики – молекулярных сит с матсборщиками. Но все эти вещи до сих пор не вышли из лабораторий, так что всему миру хватало нескольких килограмм в месяц. Также стопроцентный фуллерен по несколько килограмм в месяц скупал Китай, как топливо для космических яхт, позволяющее безопасное хранение дейтерия.