Поезд Надежд. Том I. Билет в совершенно Новый Год.

При виде закрывающихся створок балконных дверей юный Винченцо прибавил скорость, как бы принимая вызов. Тогда Аделфири начал молиться Деве Марии... так-так... Надеюсь, это не она осыпала Винченцо осколками витражей захлопнувшейся двери. Впрочем, всё обошлось без единой царапины, потому что в рамах двери было установлено «Доброе Стекло»* - тоже одно из изобретений его отца. Все осколки его моментально скругляются благодаря входящей в его состав углеродной нано-добавке. Как вы думаете, что ощущает человек, когда осознанно собирается во что-то врезаться, но не получает от столкновения никакого достойного мощного эффекта?

– Дурацкое стекло!

Если вы раньше думали, что дети злятся и плачут, только потому, что им больно физически, то вот вам новость: люди злятся и плачут, когда не достигают победы. Как ни странно в данном случае победой должны были стать царапины, синяки и шишки. Этого не произошло. Винченцо швырнул пригоршню разноцветных добреньких стёклышек в звёздную стену Ви Ди. – Вот так вот!

Ну, надо же! Один из фрагментов стены обрушился. А за ней открылся пейзаж, которого Винченцо раньше никогда не видел. Понятно, что спустя миг его досада сменилась диким любопытством, и через секунду он уже вылезал через пробоину в стене.

Как просторно снаружи! Площадь Эволюции располагалась на возвышенности, а северная стена дворца находилась как раз над обрывом. Открывался удивительно красивый мир, в каком-то смысле очень даже новый. Все звёзды вселенной в этот миг не могли посоперничать с такой красотой. Прижавшись спиной к стене, Винченцо стоял на узенькой кромке карниза, лишённой каких-либо перил. Ветер тут свистел о-го-го! А внизу – пропасть с бархатным дном из красно-желтых осенних листьев. Да-да, там внизу были нормальные обычные деревья, оповещавшие всё живое: «Осень!», а не вечно-зелёно-цветущие и всё такое, в изобилии насаженные по всему дворцу. Примерно на одном уровне с Винченцо в небе парил орёл. Аж дух захватило!

– Эй, Орёл! Приве-е-ет!

– Пи-иу! – ответил орёл.

Аделфири, продолжая молиться Деве Марие, бежал к дыре, в ужасе глядя на силуэт скелета за стеной (конечно же, одежда и мышцы Винченцо отфильтровались с помощью Ви Ди).

– Говорил я, надо поставить ограду у этой стены! Так нет, они же умнее! «У ребёнка не должно быть преград!» – Вероятно, так Аделфири в панике репетировал, что он скажет, когда потребуют отчета за происшедшее. А может, он пытался просто как-то справиться с паникой? – Господин Винченцо! Не хотелось бы вас беспокоить, но извините меня, я не успел вам сообщить, что вас ждёт президент.

Аделфири помог внуку президента «всея Милки Вэй» влезть обратно. В кровоточащих ладонях Винченцо сжимал осколки Ви Ди. Если «Доброе Стекло» было весьма нежным, то это, наоборот, оказалось весьма резким, в буквальном смысле.

– Смотри, Аделфири! Я никогда бы не подумал, что стекло способно на такое! – под осколками Ви Ди ладони Винченцо выглядели как кости, по которым, как в голограмме, вились полупрозрачные кровеносные сосудики. Это было удивительно. – Ну что ж, Аделфири! Пойдём, покажем это моему дедушке. Вот он удивится!

– О, Дева Мария! – Побледневший дворецкий чуть не грохнулся в обморок. – Не думаю, что стоит показывать это вашему деду.

– Во-первых, я тебе не Дева Мария, а во-вторых, ты что забыл, что со мной всегда нужно соглашаться? – Винченцо хитро подмигнул заморгавшему в замешательстве старикану.

*

В каминной гостиной Винченцо ждал, конечно, не дед, а только его онлайн-изображение. Дед всегда был ужасно занят, но хотя бы раз в день он общался с Винченцо по головизору* (он идёт в комплекте с двумя диванчиками, чтобы теле-голограмма сидела как будто прямо здесь). Родители Винченцо уже полгода не давали о себе знать: у них была какая-то секретная миссия на Задворках Вселенной*.

Обычно, ожидая прихода внука, президент подписывал разные бумаги, но личных встреч на это время не назначал: общение с внуком – это святое! Но на этот раз было не так. Рядом с ним на диванчике пристроились знатные гости: лорд Галактического Содружества Пин со своей красноволосой дочерью Гонконг. (Да, они предпочли переименоваться как-нибудь по-земному!) Оба они уже двадцать минут сидели с благостными приличными улыбками, и у них даже щёки не заболели – хорошо же они натренировались! Ещё бы! Они ждали появления своего будущего родственника.

– Дед, смотри! – Винченцо вбежал в гостиную с поднятыми вверх ладонями. Сквозь зажатые большими пальцами осколки было видно кости рук и часть черепа. По рукавам белейшего и теперь слегка изодранного халата струилась кровь. Следом бежал запыхавшийся дворецкий, протягивая перед собой ладонь, как бы пытаясь сказать: «Я сейчас всё объясню!». Выглядело это так, будто за Винченцо гонится какой-то злодей-старик с выпученными глазами.

Президент ещё не успел поднять глаза от документа, который подписывал, как на него свалилось бесчувственное тело юной гостьи. Пин дёрнулся, впившись в подлокотник диванчика.

– Простите меня! Простите! – задыхался Аделфири. – Не волнуйтесь! Мы всё исправим! – Тут на президента обрушилось ещё и тело Пина…