Страница 23 из 41
– Стеснение неуместно! Эти люди пришли помочь нам – мы должны принять их помощь. Для них это дело чести!
– Вовсе нет! – громким шёпотом возразил ему один большеносый хорист, мимо которого они сейчас проходили. – Просто здесь такие правила проживания. Многие из нас тоже когда-то были пассажирами и увидели, что тут нам по душе. «Вдали от шума городского»... А вообще – не вздумайте здесь оставаться! Ни за что! Стерпите, заклинаю вас!
– О, Боже! Уважаемый, что же у вас тут такого таинственно-страшного? – заинтересовалась Медея.
– У нас очень мало места! Всем желающим не хватит.
*
Вам интересно узнать, куда же девались двадцать человек под предводительством Диорея? Если нет – продолжайте читать со следующей звёздочки. (Вот такой: *). Никто вас не упрекнёт, ведь читать про Диорея и впрямь гадко. Так вот, неспроста Митрофан мельком оглянулся на тот вагон.
Рано утром взвинченная Диореем до праведного гнева толпа, вооружившись железяками и палками с гвоздями, открыла забаррикадированную дверь своего вагона и осторожной бесшумной змеей начала продвигаться по соседнему.
Солнце ещё не взошло, и в утренних сумерках было совсем не видно, куда ступаешь. Надо сказать, что тот соседний вагон проектировался когда-то для экспериментального состава, а потому его строение внутри было непривычным и слишком сложным.
Непогода и годы внесли свои жесткие коррективы, и теперь это был не просто воплощённый всплеск фантазий, а ещё и жуткий лабиринт. На каждом углу там были зеркала, и не стеклянные, а металлические, идеально отлитые из клинца – металла с одной недалёкой планеты. Потому-то зеркала и не были разбиты.
В центре вагона находилась развлекательная часть из качелей-каруселей и тарзанки, верёвочных лестниц, обручей, турников. Ближе к концу вагона были размещены тренировочные боксёрские манекены – «дяденьки для битья». В общем, много там было прикольненького.
Хотя Митрофан, как и все его друзья, за день измотался и очень хотел спать, он всё же вернулся туда ненадолго перед сном и поиграл в то, как он сражался бы в трудных полевых условиях с космо-пиратами.
Самого большого «дяденьку для битья» он назначил главным космомафиозо, быстренько расправился с ним и подвесил его с парочкой подручных на верёвочных лестницах в назидание остальным. Затем Митрофан очень даже неплохо переоборудовал вагончик на случай появления пиратов. Присел на карусельку... А потом... Проснулся от холода и тогда уже пошёл спать уже к остальным.
Конечно же, Диорей не мог предположить, что вагон превратился в игровой полигон для простого сына двух космо-полицейских. Когда он начал продвигаться по темному вагону, его сразу же испугали собственные отражения в зеркалах – но кто ж знал, что это только отражения, а не притаившиеся коварные враги?
После того, как он несколько раз, образно говоря, «неудержимо испугался», Диорей отправил вперёд разведчиков. На одного из них свалился подвешенный «дяденька для битья», и он упал без сознания.
Два других разведчика дали дёру, при этом один из них запутался в тарзанке и громко вопил, дергаясь и запутываясь еще больше. Вернувшийся живым описал происшедшее, как умел: выставил себя не трусом, испугавшимся манекенов и тарзанок, а стопроцентным героем, который чудом спасся от полчища врагов.
Диорей уверился, что в вагоне была устроена хитрая ловушка. Тогда он принял наимудрейшее решение: сидеть в засаде, т. е. на своих местах – кто где застрял. На мольбы о помощи запутавшегося в тарзанке решено было не откликаться, чтобы враги не обнаружили их позиции.
После резкого торможения на станции с потолка свалились двое оставшихся «дядек для битья». Для Диорея это было отличным подтверждением правильности его тактики: враг не дремлет, значит, надо затаиться и не дышать!
Накануне ночью Диорею приснился кошмарный вещий сон, и он поднял весь вагон на уши, чтобы сообщить волю «Великого Запредельного Разума Вселенной». Диорей уже давно обнаружил в себе дар пророка, ясновидца-провидца, мессии-спасителя. «Жёсткие времена – жёсткие меры!» – таков был его любимый слоган на веки вечные. И ещё «По всему видно: конец света близок!» А также: «Смиритесь!» Этот нехитрый призыв был обращен ко всем – кроме него, конечно.
Любимыми его обращениями к людям были «тварь дрожащая», «грешник бедный» и «нечестивец». Последнее относилось к «врагам», к коим относился, похоже, весь «больной умирающий мир».
Конечно же, Диорей не принадлежал ни к одной известной религии, потому что как истинно убёждённый в своём призвании мессия он создал свою собственную. И как вы думаете, как же называлась его религия? Верно: Великий Диорей и его диорея! Своих последователей он стал называть диарийцами. Что в его понимании означало «дважды арийцы», то есть самые распрекрасные из самых наилучших существ Земли. Да, пока что только Земли.
По прибытии на Предварительную станцию он сразу начал вершить свою безудержную справедливость. Это он попытался выкинуть из очереди на поезд тех, кто прибыл на Предварительную станцию со стороны моря, но его замыслу помешали «безумцы». Как вы догадались, так он называл наших друзей.
Как истинный посланец вселенского разума Диорей простил их на первый раз, но когда из-за них же на целых пять минут задержали отправление поезда, ему стало ясно: напрасно он был столь милостив к ним. Нельзя изменять своим принципам жёсткости. Он решил исправить ошибки.