Страница 19 из 41
*
Аллили бежала совсем одна по однообразному, давящему на сознание, тоннелю. Поначалу всё было нормально, но спустя некоторое время её стала окутывать жуть. Фонарик был не особо мощный, и путь впереди всё равно казался чёрной дырой. Аллили старалась делать вид, что не замечает шныряющих крыс, множество неприятных насекомых и устрашающих надписей на стенах. Кровь пульсировала в висках, ноги будто сами несли её. Скорей бы выход! Пахнуло морской свежестью, значит уже скоро. Вдали раздалось не очень дружелюбное рычание Псины. Всё внутри Аллили дрогнуло, она споткнулась и грохнулась плашмя на неприятно пахнущие и скользкие от гнили шпалы. Подняла фонарик. Отблески его света отразились вдали в трёх парах светящихся приближающихся глаз. А позади них раздавался отчаянный лай, рычание и визг Псины. Молча и бесшумно к Аллили приближались волки. Вот он, тот момент, когда разрушительная сила крика Аллили наконец пригодилась для спасения!
*
Митрофан уже более четырёх часов был без сознания. В жару ему снилась какая-то ерунда: он – главарь космобандитов на космобайках, у него огромная бордовая борода, на бритом черепе – татуировки змей всех мастей. Бандиты на своих байках всё никак никуда не ехали, а только газовали и газовали в открытом космосе так, что Митрофан даже задыхался. Потом он увидел, что, оказывается, к огромным животам всех бандитов присосались змеи, чьи хвосты превращались в корни деревьев, а сами байки запутались колёсами в ветвях гигантского кипариса. И вдруг все эти змеи как посмотрели на Митрофана, да как заорут! На лицо лежащего в беспамятстве Митрофана посыпалась плесневелая штукатурка с жуками и сороконожками, что, конечно же, в его сне и преобразовалось в чудовищное нападение всех змей мира. Какой-то животный рефлекс заставил Митрофана весьма резво вскочить и дать дёру. Хорошо, что он унаследовал от отца способность ночного видения. Некогда было кого-то о чем-то спрашивать, всё обваливалось – просто конец света какой-то! И он понёсся вперёд, а когда выскочил из тоннеля, увидел Медею и Лёпу и рухнул опять без чувств:
– Я – всё!
– «Он – всё»! А остальные где? Ну-ка, Лёпа, зажми ему нос и открой рот, я волью отвар. Давай, пей!
Из тоннеля выбежали запыхавшиеся, запылившиеся, грязные от штукатурки с песком Винс и Ругги. Увидев, что с Митрофаном всё не так плохо, они быстро переключились на другую задачу: спасать девчонок. Неизвестно, всё ли в порядке с тоннелем, а потому бежать придётся поверху, по покрытой зарослями горе. Винс оставил Медею за главную и велел: как очнётся Митрофан, пусть незамедлительно выдвигаются вдоль побережья на запад. Солнце скоро скроется! И парни побежали в заросли. Через пять минут стало ясно, что так они будут продираться сто лет. Может, конечно, чуть поменьше, но всё равно не так быстро, как надо.
– Стой! – Ругги впервые за долгое время заговорил. – Мы можем добраться туда очень быстро, но никто не должен знать об этом.
– Какие-то вампирские штучки? Давай, сейчас всё сгодится!
– Ты не понимаешь! Меня не должны обнаружить – иначе всё будет плохо. Поклянись, что никому не скажешь о том, что я сейчас сделаю!
– Это… э-э, может оказаться неразумным. А вдруг от того, что я промолчу будет зависеть твоя собственная жизнь, а я буду связан клятвой? Давай лучше так: я тебе доверяю – и ты мне доверяй, хорошо?
– Ладно.
Ругги решительно выдохнул и распустил свой в мелкую дырочку плащ, больше похожий на побывавшие в перестрелках пиратские паруса. Оказалось, это был не просто драный плащ, с которым Ругги не согласился расстаться при переодевании на станции – это были крылья! Примерно такие, как у летучей мыши или его драной моли. Он схватил Винченцо и они полетели, едва не касаясь вершин деревьев, и приземлились точно у выхода из тоннеля.
Было заметно, что это здорово вымотало Руги: он совсем побледнел. А вдруг ему приспичит пополнить запас сил свеженькой земной кровушкой? Девчонки сидели неподалёку, прижавшись друг к другу. Псина была с ними. Аллили плакала. Она была расстроена даже не столько тем, что от её крика пострадали волки (хотя и этим тоже!), сколько тем, что у Лейлы добавилось теперь шрамов. Винс подбежал и обнял их всех троих:
– Главное, что все мы живы! Нужно теперь только найти следующую подсказку, пока совсем не стемнело.
Лейла протянула бутылку, которую Псина притащил с берега моря. В бутылке была записка: «Вы уже совсем близко!» Ха! Вот это насмешка! Она же могла приплыть откуда угодно. Впрочем, может быть это и есть подсказка? Дальше – по воде? Винченцо посмотрел вдоль берега: километрах в пятнадцати на запад от них в море торчал мыс с работающим маяком и светящимися электрическими гирляндами. По берегу до него простирались непролазные джунгли.
Чёрное море – это внутреннее море, волнения не сильные, выжить проще. Судя по луне, скоро прилив. Винс стал оглядываться. Нужно найти, из чего сделать плот, вёсла и… Вот оно! Большое беличье колесо! Взгляд изобретателя всегда наткнётся на то, что надо! «Чем надо» оказалось сейчас старое мельничное колесо, заросшее кустарником.
Пока ожидали прибытия друзей, сделали плот из менее пострадавших брёвен верхней части мельницы. Хорошо, что у Лейлы была и силища подходящая, и ножи для обдирания коры (её использовали как верёвки), и быстрота. Однако, как только они все вместе вкатили колесо в центральное отверстие плота, Лейла вдруг рухнула в воду, как обесточенная.
Она оказалась достаточно тяжёлой. Искусственное дыхание киборгу не поможет. Вот если бы был прибор, которым заводят сердце… Как его там? Де-фи… Ай, да не важно! Винс уже придумал ему замену! Он снял свой браслет «Винни», который уже был заряжен по полной, и начал прикладывать его к разным частям тела Лейлы. Все было безрезультатно.