Страница 3 из 50
В общем, со стороны Владика в их отношениях мало что изменилось, он так же, как и раньше покровительственно хлопал Майку по плечу, называл Муськой, подкалывал и нагружал поручениями. А вот со стороны девушки… Со стороны девушки теперь все было по-другому. Нет, конечно, Майя всегда выполняла мелкие поручения, писала конспекты и курсовые, таскала домашние завтраки, это ей доставляло удовольствие, давало ощущение собственной нужности и незаменимости. Но теперь она совершенно иначе реагировала, когда ЕЕ Владик вдруг начинал засматриваться на каких-то куриц. Это ее начинало слегка бесить, она упорно внушала себе, что не ревнует этого мартовского кота, что ему просто надо перебеситься, что все его увлечения на один день. Но не тут-то было, ревность стала отравлять Майке жизнь. Однако приходилось вести себя так, словно ничего, совершенно ничего не происходит. Просто не обращать внимания, не слушать Владькин треп на эту тему, отгородиться. И уж звонить его курам и решать какие-то их проблемы – увольте!
Прошло еще два семестра.
Майя понемногу хорошела, на нее стали обращать внимание парни с факультета, но девушка никем не интересовалась, у нее был свой предмет тайного воздыхания. Ее Владик ничего необычного в поведении Майки не замечал. Разве что начала одеваться чуть поярче, косметикой пользоваться, да еще, пожалуй, стала задумчивой и иногда сварливой. Не подумайте, что парень был бесчувственный чурбан, нет, просто он так привык считать свою Муську младшим братом, что просто никогда раньше не видел в ней девушку. А когда она стала расцветать, посчитал, что младший брат потихоньку превратился в младшую сестру. Даже слегка озаботился, похоже, девчонка в кого-то влюблена, надо бы с ним встретиться, посмотреть, что за тип. На эти Владькины предположения Майе оставалось только отнекиваться и прятать глаза, не скажет же она правду.
Алик был более внимателен, иногда его странно задумчивый взгляд переходил от Влада к Майе и обратно, он прикладывал палец к подбородку и покачивал головой. Но он молчал, выводы и предположения держа глубоко в себе. У него на этот счет были свои планы.
Собственно он и положил начало переменам.
Был великий студенческий праздник – пропали пары. Народ разбрелся кто куда, а группка ребят засела в пустой аудитории. Если делать нечего - обычно хочется кушать, Майя вытащила свои знаменитые котлетки, все дружно изошли слюнями и выстроились в очередь, чтобы получить хоть кусочек. Как-то незаметно зашел разговор за жизнь, планы на дальнейшее будущее и вообще… Один из парней спросил Алика:
- А ты что собираешься делать после института?
- Я? Собираюсь уехать за кордон.
- Зачем?
- Странный вопрос. Там такие возможности реализоваться, свобода…
- А здесь тебе что мешает?
- Как ты не понимаешь!? Ну чего я здесь могу добиться? Для начала стану МНС-ом, или каким-нибудь инженером в НИИ, потом женюсь и буду тихо ползти по жизни до точки невозвращения.
- Это что же за точка такая?
- Ну как же. Это диван, шлепанцы и, - Алик оглядел кусочек котлеты, которую он жевал, - домашние котлеты. Вот он символ загнивания.
Парень забавно потряс кусочком котлеты, остальные засмеялись, а у Майки застыло сердце, когда Влад сказал:
- Ты прав, Алик! Черт, ты совершенно прав!
Вот она где, трещина.
Майка ведь считала это самое загнивание, как его назвал Алик, счастьем. Для нее сидеть в халате рядом с мужем на диване было пределом мечтаний, да еще если с ними будут дети… Все что угодно может твориться за пределами уютного семейного мирка, карьерные взлеты и падения, неприятности, победы, не важно. Внутри дома человек должен быть защищен от всех опасностей, там убежище, там вкусный борщик, котлетки, диван, в конце концов…
Алик, лукаво прищурившись, взглянул на Майку, она поняла, что говорилось это для нее. Только вот зачем?
Девушка замечала, что он к ней приглядывается, она и сама к нему приглядывалась. Рослый, поджарый, даже слишком, лицо худощавое, умное. Темные густые волосы и карие глаза, капризный и язвительный рот с пухлыми губами. На нижней губе небольшой шрамик. Глаза у Алика могли выражать все что угодно, несусветный ум и полную бестолочь, невинность, лукавство, высокомерие. Инструмент, а не глаза. Не то, что Владька. Его глаза смотрели почти всегда одинаково, весело, озорно, честно, на девчонок - хищно и обольстительно. Влад был тоже темноволосый и темноглазый, рослый, но более плотный, этакий крепкий мужик. Алик был очень элегантный, одежда на нем как на модели, идеально смотрелась. Бывало, придут в одинаковых свитерах и стоят рядом, Алику все комплименты говорят, а Владьку в таком же точно свитере никто не видит. Но все-таки большим успехом у девчонок пользовался Влад, наверное, потому что искренне их любил, девушки это чувствуют.
И вот сейчас, их лордейшество вдруг обращает свой мужской взор на невзрачную ее. Как-то не по-дружески он на нее смотрел, Майке казалось подозрительным. А еще эти речи непонятные…
- Муська, ты сейчас в Альке дырку прожжешь! – Владу было смешно.
- Майка, да пошутил я!
- Будешь так шутить, в следующий раз останешься без котлет, - девчонка надулась, - Символ загнивания!
- Да! Вот именно, давай ты вместо него нас будешь подкармливать, а Майка?
- Эй-эй! Заглохли! Я Маечку люблю, а ее котлетки так вообще, что-то неподражаемое, - Алик ластился, заглядывал в лицо, гримасничал, Майка сдалась и рассмеялась. Владик смотрел на них веселыми глазами хищника, почуявшего интересную забаву.
В общем, на том и закончилось, но с тех пор все пошло не так.
Если раньше были Майя и Влад, и потом уже примкнувший к ним Алик, то теперь были уже Влад и Алик, причем Алик методично оттирал ее от Влада. Они по-прежнему делали все вместе, ходили вместе, но прежнего единства и равноправия не было. Теперь были двое устремленных к успеху парней и одна приземленная девица. Такое место было ей отведено. Вроде бы в шутку, но в каждой шутке доля шутки, а остальное-то правда. Теперь Влад с горящими глазами прислушивался к тем планам на будущее, которыми с ним делился его просвещенный друг, а Муська… Муськино дело конспекты и котлеты.