Страница 128 из 156
Полог рассыпался с громким шелестом, сразу же на плечи навалилась тяжесть и пустота: защита дворца погасила боевую магию. Но дело было сделано. Иллюзия рассыпалась, и стало видно, что рядом с амулетом укреплён фиал с кровью, который и чувствовало магическое устройство. Почти сразу над залом раздался голос дана Стафы: – Дайв. Я был твоим другом на протяжении многих десятилетий. Поэтому не могу молчать. До этого момента я сомневался, но теперь я должен тебе сказать. Этот ребёнок – не твой. Я видел, как из комнаты Кенины выводили молодого мужчину, похожего на тебя. Тогда я подумал, что мне показалось. Но теперь уверен: тебя обманывают. Харелт всегда относился к дану Стафе свысока, считал человеком недалёким, не очень умным, обязанным своим местом при дворе исключительно дружбой с императором. Сейчас хотелось уважительно поклониться этому высокому худощавому старику за его мужество. Характер у Дайва Первого в последние годы испортился, в гневе император нередко не щадил не только виноватых, но и просто принёсших дурную весть. Стафа рисковал отнюдь не местом в свите правителя, а головой, но не испугался. Внезапно раздался тонкий крик-визг леди Кенины, которой вторил архимаг Уалан: – Измена! Спасайте наследника! И сразу же с обеих сторон в зал хлынули смуглолицые горбоносые воины с мечами и в панцирях поверх небелёных полотняных рубах и белых дхоти. Со всех концов понеслись звон стали, ругань, крики и хрипы умирающих. На Харелта налетел худой, гибкий как змея матарамец, который попытался атаковать с бешеной скоростью. Пришлось сразу же уйти в глухую защиту… Хотя враг и был чуть быстрее, скоро стало ясно, что как мечник он Харелту проигрывал. Клинок атаковал вроде бы беспорядочно то слева, то справа – но почти сразу Харелт заметил в движениях врага определённую схему. К тому же матарамец явно не ожидал, что жертва будет носить под камзолом куртку с нашитыми как чешуйки металлическими пластинами: когда Харелт сделал вид, будто открылся, меч вместо глубокого кровоточащего пореза на боку разодрал ткань, бессильно скользнув по чешуйкам. Смуглолицый же в ответ получил нехороший укол в руку, вскрикнул и поспешил отступить. Оглядевшись, Харелт понял, что схоже сложилось и у остальных. Враг не ждал – вместо парадного боевое оружие возьмут все приглашённые, а у большинства под камзолами будет спрятан лёгкий доспех. Впрочем, почти сразу последовала новая атака. Но за минуты передышки обороняющиеся успели разделиться на отряды под командованием Доннахи и Малколма. Нападение, встретившись со сплошной стеной клинков, тут же захлебнулось. К убитым во время первой стычки матарамцы добавили ещё несколько трупов своих воинов. Можно было бы считать это успехом, ведь во второй схватке у защитников появился лишь один легкораненый, да и в самом начале несмотря на внезапность погибло всего девять человек… Среди хладных тел лежали император, дворцовый лекарь, патриарх и оба монаха-телохранителя. – Нас теперь не выпустят, – высказал общее мнение лорд Малколм. Доннаха оглядел залу, потом посмотрел на тело Дайва и быстро что-то подсчитал в уме. Потом зло констатировал: – Гвардия на стороне мятежников, иначе бы эта шлюха не решилась. Харелт и дан Стафа, вы наши главные свидетели. Вы обязаны выбраться из дворца любой ценой. Мне нужно два десятка. Пока мы изображаем прорыв в сторону парадного крыльца, остальные пусть выбираются мимо покоев императора к малой конюшне. Даже если подстилки императора не ездят верхом, там всё равно постоянно держат две-три осёдланных лошади. И Харелт, объявляй Войну крови. Зал одобрительно загудел соглашаясь. Доннаха отобрал из добровольцев тех, кто пойдёт с ним. Потом вдруг шагнул к лорду Малколму и что-то зашептал ему на ухо. Тот закивал. Доннаха повернулся к Харелту… и следующие его слова заставили зал замереть: – Харелт Хаттан. С согласия Хранителя традиций и беря в свидетели всех, кто находится в этом зале. Уходя Последней тропой, передаю тебе старшинство над родом Кинросс. Остающийся, сохрани нашу кровь и нашу силу. Харелт от неожиданности вздрогнул, нервно сглотнул, но нашёл в себе силы ответить согласием. Только что Доннаха не просто передал право наследования Харелту! Обычай Последней тропы уходил во тьму веков, когда мужчины оставались прикрывать бегство женщин и детей в тайные убежища, и никто из защитников не надеялся вернуться из боя живым. Возглавлял войско клана в этом случае вождь или наследник вождя, а старшинство передавалось кому-то из немногих сопровождавших беглецов мужчин. Но самым тяжким грузом вдруг легла не власть, которой Харелт не ждал, не ответственность. По сердцу резануло острой как нож болью: ни Доннаху, ни своего дядю, ни остальных, вышедших вслед за ними через тяжёлые парадные двери залы, живыми он больше никогда не увидит. Долго переживать не получилось, Малколм отдал приказ, и второй отряд двинулся к конюшням, смяв охрану императорского входа. Отвлекающий манёвр Доннахи, судя по всему, удался. Ни матарамцев, ни гвардейцев на пути почти не встречалось. Когда отряд свернул в сторону хозяйственных помещений, обходя покои императора, дворец вообще стал казаться покинутым. Слухи, как обычно, распространились быстрее лесного пожара – и прислуга попряталась от вооружённых людей. Поэтому, когда раздались громкие шаги идущего навстречу человека, лорд Малколм приказал остановиться и на всякий случай приготовиться к бою. Из-за угла коридора показался молодой парень в ливрее императорского слуги. Лакей поднял руки с раскрытыми пустыми ладонями, показывая, что оружия у него нет. И заговорил: