Страница 45 из 226
Тяжёлое ночное небо прижималось к морю. Буря выдыхалась и на исходе сил выплёскивала остатки злобы. Якорь надёжно вгрызался в дно. Шхуна уверенно противостояла волнам и ветру. Иштар еле держался на ногах от усталости, и моряки отправили его в трюм.
В большом помещении было холодно и тихо. Ещё недавно здесь теснились триста человек. Их дыхание согревало воздух, голоса наполняли трюм жизнью. Сейчас в дальнем углу, подальше от люка, спали, зарывшись в одеяла, несколько стариков. Сбоку от трапа в умирающем свете единственной керосиновой лампы сидела Малика. Прижимая ноги к груди, куталась в пледы и покачивалась из стороны в сторону.
— Рядом с тобой свободно? — спросил Иштар.
Малика слабо улыбнулась:
— Как видишь.
Иштар опустился на пол, кивком указал на ориентов:
— Почему ты не с ними?
— Я с ними.
— Хорошо. Почему они не с тобой?
— Мне не хочется балагурить.
— Это ведь не твой народ. Верно?
— Мой.
— С тобой никто, кроме двух стариков, не разговаривал.
— Тебя здесь не было.
— Это не твой народ, — повторил Иштар. — Почему ты здесь?
Малика посмотрела на него измученно:
— Я слишком плохо о тебе думала.
— И слишком хорошо о себе. Если бы я захотел отогнать шхуны в Ракшаду, ты бы мне не помешала. Мне бы никто не помешал.
Малика уткнулась лбом в колени:
— Хочу спать.
Иштар прислонился спиной к стене и мгновенно провалился в сон.
— Иштар.
Он открыл глаза:
— Я храпел?
— Иштар, мне плохо, — простонала Малика. — Меня сейчас вырвет.
— Не вырвет. Желудок пустой.
— Хочу на воздух.
— Тебе там не понравится.
— Мне плохо, — повторила Малика и поползла к трапу.
Иштар вытащил её на палубу, вдавил в фальшборт. Малика вцепилась в планширь и согнулась пополам. Её трясло как в лихорадке, а Иштар смотрел на далёкие огни.
— Где снег? — спросила Малика.
— Зачем он тебе?
— Хочу, чтобы пошёл снег. Или дождь. — Малика стянула с головы платок, вытерла лицо. — А если выпить морскую воду, что будет?
— Не знаю. Принести кружку?
— Это морская болезнь?
— Наверное. Посмотри на горизонт — станет легче.
Малика опустила руки на планширь, прижалась к ним лбом:
— Я сейчас умру.
Пенный гребень окатил её с головой и сорвал платок. Иштар дождался, когда шхуна опустится на подошву волны. Подхватив Малику, спустился в трюм и подтолкнул к спящим в тесном кружке ориентам:
— Забирайся в середину.
Малика клацнула зубами:
— Они согрелись, а я в мокром.
Иштар прислонил её к стенке:
— Не упадёшь?
— Постараюсь.
— Раздевайся.
— Сухих вещей нет. Я уже смотрела.
— Раздевайся! Быстро!
Пока она снимала пальто, Иштар рылся во влажных тряпках, разбросанных по днищу. Нашёл свои кожаные штаны. Поглядывая на Малику, переоделся:
— Никогда не видела голого мужчину?
— Не видела, — пробубнила она и уткнулась лбом в стенку.
— Снимай одежду.
— Ещё чего!
Иштар бросил ей штаны с утеплителем и свою куртку:
— Живо!
— Отвернись.
— Тебя не видно.
— Ты сам говорил, что я ничего не знаю о ракшадах. А вдруг ты видишь в темноте.
Иштар усмехнулся:
— Было бы неплохо. Переодевайся.
Расстелив в углу несколько одеял, уселся на комки сбитой ваты и накинул на плечи плед:
— Чего так долго?
— Не могу застегнуть пуговицы. Пальцы не гнутся.
— Иди, застегну.
— Я тебе, конечно, доверяю, но не настолько.
— Думаешь, пуговицы меня остановят?
— Мне не нравятся твои шутки, — пробубнила Малика.
— Кто сказал, что я шучу?
— Ты стал другим.
— Ты тоже.
Малика опустилась на одеяло, прижалась к Иштару спиной.
— Ты неправильно села, — произнёс он.
— Мне так удобно.
— А мне нет. — Иштар грубо развернул Малику к себе лицом, развёл ей ноги и рывком притянул. Укрыл её и себя ворсистым пледом. — Так лучше?