Страница 197 из 226
На фоне чёрной скалы Малика походила на белую статуэтку. Её увидел и Иштар. Совершив несколько мощных злых гребков, выбрался на берег и, мрачнее тучи, уселся на песок.
Через несколько минут Малика протянула ему краба; огромная клешня разрезала воздух и глухо щёлкнула.
— Утешительный приз.
— Ты ориентка! Ты обманула меня!
— А ты не спрашивал. Спросил бы — ответила.
— Знай это, я не стал бы с тобой спорить.
Она бросила краба в море:
— С тебя корабль.
***
Малика и Вилар сидели у кромки воды, соприкасаясь плечами. Лёжа в тени маслины, Адэр не видел их лиц, не слышал, о чём они говорят. И говорят ли? Вилар встал, помог подняться Малике, повёл её по берегу, и вскоре они скрылись в полумраке туннеля.
Адэр приложился к горлышку бутылки. Вино текло по подбородку и груди, а он судорожно глотал, не в силах отвести взгляд от выступа скалы.
Иштар похрапывал, наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц.
***
После жаркого солнца прохлада тоннеля напомнила о весне. Издалека доносился рокот моря, будто оно находилось не рядом, а глубоко под ногами. Сумеречный свет приглушил краски дня, оставив только блеск чёрных глаз. Вилар сжимал прохладные девичьи пальцы; в душе звенела грусть. Он любил Малику. Любил её сильнее, чем раньше. Эта любовь походила на морозный воздух, от которого всё внутри превращалось в лёд, но без его глотка жить было просто невозможно.
Вилар так долго думал о встрече с ней, подбирал слова, но сейчас понял, что ни одно слово не сможет передать силу его чувств. Он продал бы душу дьяволу, чтобы быть рядом с той, кому он не нужен.
— Ты соскучилась по мне? Хоть чуть-чуть?
— Простите меня, пожалуйста, — прошептала Малика. — Вилар…
— Я здесь, любимая.
— Не уходите больше.
— Я никуда не уходил. Я стоял за дверью.
— Я сделала вам больно.
— Это мужская боль, за неё не стыдно. И я переболел.
— Вы меня успокоили.
— Я готов мириться с твоей любовью к другому мужчине. Я хочу быть с тобой, Малика. Давай уедем. Прямо сейчас. Только ты и я.
— Вы замёрзли. Идёмте на солнце.
«Идём на солнце», — крутилось в голове, пока Вилар ступал по горячему песку и жмурился от слепящих лучей. И лишь усевшись в тени маслин, понял, что его любовь стала иной, как любовь к жаркому недосягаемому солнцу.
Из задумчивости вывел голос Адэра:
— Сколько ты хочешь за корабль?
— Он не продаётся, — ответила Малика.
— У каждой вещи есть цена. Назови её.
— Сколько вы готовы заплатить за самый лучший корабль Ракшады?
— У неё нет корабля, — вставил Иштар.
— Будет, — сказала она, водя пальцем по песку. — Однажды меня замотают в саван и положат на палубу. Я отправлюсь в дальнее плавание и наконец-то обрету свободу.
Адэр и Вилар переглянулись.
Иштар потёр мочку уха:
— Что тебе сказать, женщина?
— Молчи, мужчина.
Остаток дня сгорел так же быстро, как истлевает искра, вылетев из костра. В сумерках гости морского народа добрели до лагеря. Утром автомобили понесли их навстречу новым испытаниям.